Ольга и Олег входят в топ-30 наиболее распространенных имен на просторах нашей стран. Несмотря на многовековую историю, они не теряют актуальности по сей день благодаря величественному и благородному звучанию. Носители имен имеют много общих черт: оба точно знают, чего хотят от жизни, всегда добиваются поставленных целей, обладают двойственным характером. Разгадать их сущность очень сложно даже самым близким людям. Именно в этом заключается их главная сила и их основная слабость.
Имена Олег и Ольга имеют древнескандинавские корни и являются производными от старинного имени Helgi, что в переводе на русский означает «священный, светлый, святой». В немецком языке это же слово означает «удачливый» либо «ясный». Мужское имя вошло в моду в XII-XIV столетиях благодаря знаменитым представителям династии Рюриковичей. Крестильным имя Олег стало после канонизации благоверного князя Брянского.
Имя Ольга впервые упоминается еще в «Повести временных лет». Оно стало популярным еще на Руси и по сей день не вышло из моды. Ассоциируется с Великой княгиней Ольгой, жившей в Х столетии и занимавшейся обращением язычников к христианской вере. Великая княгиня является главной святой покровительницей всех обладательниц данного имени.
Толкование имен у носителей имен схожее, так же как и некоторые черты характера. Представителей обоих полов объединяют следующие общие характеристики:
В то же время у мужчин и женщин есть некоторые различия. Например, Ольга обладает холодным и расчетливым умом, не прощает чужие слабости, очень злопамятна и обидчива, не упустит момента отомстить обидчику. Внешне производит впечатление милой и кроткой особы, но в действительности ради достижения поставленных целей пойдет по головам. Довольно лицемерна: с нужными ей людьми пытается преподнести себя с самой лучшей стороны, в то время как по отношению к остальным проявляет высокомерие.
В отличие от Ольги, Олег плохо разбирается в людях, поэтому им легко манипулировать. Он склонен к депрессиям, сильно страдает от своего замкнутого характера и неумения открываться людям. По натуре является добрым, доверчивым и отзывчивым человеком. К сожалению, обладателю имени не хватает целеустремленности. В отличие от Ольги, он не строит планов на будущее и ищет только легких путей. Предпочитает жить сегодняшним днем, не стремится к лидерству, в основном держится особняком.
Ольга и Олег совсем по-разному реализуются в профессии. Она обладает аналитическим складом ума, поэтому может стать отличным политиком, юристом, инженером, врачом. Отлично справляется с руководящей должностью, проявляет себя как старательный и трудолюбивый работник. В коллективе может играть роль «серого кардинала».
Ему больше подойдут творческие профессии: музыкант, художник, архитектор, дизайнер, писатель, учитель, артист. Идти в политику, а тем более в криминал мужчине противопоказано. Также нежелательно открывать собственный бизнес, поскольку у Олега напрочь отсутствует коммерческая жилка.
Удивительно, но своенравная и независимая Ольга может пожертвовать карьерой ради семьи. Замуж она обычно выходит рано, стремясь вырваться из-под родительской опеки. Детей очень любит, но спокойно отпускает в «свободное плавание», когда они вырастают. Экономная и бережливая хозяйка, заботливая и любящая мать и жена. С трудом уступает мужу в решении незначительных вопросов, требует верности, но из-за мимолетной измены супруга не подаст на развод.
Олег обычно бывает женат дважды. Его жена обязательно должна найти общий язык с матерью, к которой он сильно привязан. К детям излишне требователен, поэтому они его побаиваются. В быту прихотлив, поэтому супруга должна быть отличной хозяйкой. Развод возможен по причине пагубного пристрастия мужчины к алкоголю. Редко женится в третий раз.
Олег и Ольга принадлежат к стихии Огня, поэтому оба обладают вспыльчивым темпераментом и склонностью к авантюрам. Оба неплохо контролируют свои эмоции и стараются сдерживать сиюминутные порывы, но не всегда им это удается. В то же время и он, и она отходчивы.
Другие астрологические характеристики и талисманы у носителей имени не совпадают. В подтверждение – сравнительная таблица.
| Характеристика | Олег | Ольга |
| Планета-управитель | Венера, Юпитер | Луна |
| Время года | Осень | Лето |
| День недели | Среда | Воскресенье |
| Счастливые цвета | Зеленый, голубой, белый | Желтый, красный |
| Талисман | Жемчуг, аквамарин | Янтарь |
Астрологическое значение имен Олег и Ольга оказывает непосредственное влияние на их взаимоотношения и восприятие мира в целом. Число судьбы мужчины – это тройка, что делает его чересчур активным, безбашенным, стремящимся к развлечениям и веселью. Он способен влюбиться без памяти и долго добиваться своей избранницы, однако, получив желаемое, может сразу к ней охладеть.
Ольга (числом судьбы которой является единица) представляет для мужчины особенный интерес, поскольку завоевать сердце холодной и расчетливой красавицы невозможно, если ее саму не заинтересует мужчина. У Олега есть все шансы покорить своенравную барышню, ведь она ценит интеллект и духовность кавалера. Конечно, в паре девушка будет безусловным лидером. Парню придется либо уступить ей пальму первенства, либо отправиться на поиски другой спутницы.
Совместимость имен Олег и Ольга в среднем составляет 60 %. Партнеров объединяет стремление к материальной обеспеченности, желание жить лучше других, однако каждый из них по-разному видит уровень этого достатка. Если мужчина не делает из денег культа и может вовремя остановиться, то женщина все равно ставит перед собой новые цели и мечтает разбогатеть.
Носительницу имени может сильно раздражать инертность жениха, его лень и бездеятельность, умение жить сегодняшним днем. Она достаточно активна, энергична, честолюбива, хочет вдохновлять своего мужчину на новые подвиги. Чувства могут угаснуть, если девушка увидит, что партнер не строит планов на будущее и довольствуется малым.
fb.ru
В статье рассматриваются скандинавское имя Хельги и древнерусские имена Олег и Ольга. Анализ имени Хельги на основе работ скандинавских лингвистов показывает, что оно являлось гипокористикой и в силу этого никогда не использовалось в именослове правителей. Имена Олег и Ольга появились в лоне индоевропейского субстрата Восточной Европы.
Согласно концепции автора, Олег и Ольга – древнерусские имена из самого архаичного именного слоя, сложившегося еще на основе индоевропейского субстрата в Восточной Европе. Как всякие древние имена, они видоизменялись, принимали разную форму. Наиболее архаичные формы это – Вольг/Вольгá для мужского рода и Вóльга/Вóлга для женского рода, но в летописях наряду с ними можно встретить Олег и Ольга, поскольку чередование с начальной «в» и без нее было типично для древнерусского языка. В летописях можно встретить эти имена в обоих вариантах, т.е. как с начальной в, как Волга, так и без нее, как Ольга/Олга.
В Ипатьевской летописи под 1196 годом встречается написание Вольгович наряду с Ольгович.
Древность мужского имени Вольгá подтверждается тем, что это имя сохранилось в былинах. Это, например, известный Вольгá Святославович, богатырь наших былин. Данный цикл былин принадлежит к наиболее архаичному слою в русском былинном эпосе. По какому праву норманисты начинают свой анализ с формы Олег, а не с формы Вольгá? Очевидно потому, что введение архаичной именной формы Вольгá может нарушить стройность германофильской казуистики.
Еще в XIX в. высказывались мысли о том, что Волга – двуосновное имя, где корень вол-, а га- есть второй компонент, в названиях рек обозначавший гидроним: Онега, Пинега, Синюга или озеро Синего в Московской области и пр. и также, как и первый, никакого отношения к финно-угорским языкам не имевший. Изучая гидронимы Поволжья, Прикамья и Русского Севера и сравнивая их с данными названиями на юге и в центре России, А.И. Соболевский пришел к выводу о том, что эти области были населены носителями индоевропейского языка – языка автохтонного населения Восточной Европы, которое Соболевский называл скифским, по его словам, «впредь до подыскания более подходящего термина». Мы в своих работах для языка автохтонного населения Восточной Европы начала использовать такой, на наш взгляд, «более подходящий термин», как язык древних русов, т.е. язык, лежащий у истоков древнерусской языковой традиции.
Все уточняющие лингвистические характеристики оставляем лингвистам, здесь же ограничимся примером из работы Соболевского: есть река Сеньга как приток Клязьмы и есть такой аналог этого гидронима, как река Синьговка/Сеньговка в Калужской губернии (бассейн Днепра). Соболевский проводит параллель с названием Синега в двинской грамоте XV в., известным как Синюга, приток Вели, с отсылкой к работе Огородникова, у которого отмечены Сенеж или Синеж, Сенежское озеро на севере Московской губернии, которое в Степенной книге названо как Сенего или Сенег. В силу взаимозаменяемости именных компонентов -га/-г и -жа/-ж в русском языке Соболевский присоединяет к этим примерам Разнежскую заводь или Разнежский затон на Волге (несколько выше реки Суры). Другой пример: есть река Сога, приток Согожи, притока Шексны, но есть и Сага – две речки в Черниговской и одна в Курской губерниях (бассейн Днепра), вариантами названий которых выступают Сеготь, Сегозеро и Сига (=*Сегá?) в Смоленской губернии (бассейн Днепра), а также название озера Сиг (с урезанным га-) в Тверской губернии. Все чередования в конечном именном компоненте га- хорошо объяснимы из русского языка.Высказывались предположения, что все важнейшие божества южнобалтийских славян: Триглав, Яровит, Свентовит суть одно и тоже божество под разными именами. Возможно, это так и есть, и Русь с Южной Балтией были связаны одной древней верой. Ведь и имя Волоса – это не имя бога, а только иносказательное прозвище. Но это прозвище отразилось в перечисленных южнобалтийских святилищах. Вот какой древностью и силой веет от древнерусских имен Олега и Ольги! И наука должна очистить эти великие имена от наслоений западноевропейских утопий.
Аннотация, ключевые слова и фразы: летописи, имена, Олег, Хельги, политические мифы.
In the article, the scandinavian name Helgi and the Old Russian names Oleg andOlga was studied. The name Helgi, as acording to scandinavians fiologer, is a form of «nickname» or a hypocorism and therefore never used as an royal name. The names Oleg and Olga can be traced back to the indoeuropean language in East Europe.
The article discusses the Scandinavian name Helgi and old names Oleg and Olga. Analysis of the name Helga on the basis of works of Scandinavian linguists shows that it was hypocritical and therefore never used in imenoslov rulers. The names of Oleg and Olga appeared in the bosom of the Indo-European substrate in Eastern Europe.
According to the concept of the author, Oleg and Olga – ancient names of the archaic nominative layer, formed on the basis of Indo-European substrate in Eastern Europe. Like all ancient names, they evolved, took a different shape. The most archaic form it – Valg/Volha for masculine and Volha/Volga for female, but in the annals along with them, you can see Oleg and Olga, because the alternation of the initial in and without it was typical for the ancient language. In the Chronicles you can find these names in both versions, i.e., from the start, as the Volga, and without it, as Olga/Olga.
In the Ipatiev chronicle under 1196 year common writing Volkovich along with the ol’govichi.
The antiquity of the male given name of the Volga confirmthe fact that this name preserved in the epics. This is, for example, the famous Volga Svyatoslavovich, the hero of our epics. This cycle of epics belongs to the most archaic layer in the Russian epic the epic. By what right normality start your analysis with forms Oleg, not with the shape of the Volga? Obviously, because the introduction of the archaic nominative form Volha can disrupt the harmony germanophilia casuistry.
Even in the nineteenth century, expressed the idea that the Volga – doonane name, where the root of the ox-and ha – there is a second component, in the names of rivers showing the hydronium: Onega, Pinega, Sinyuga or lake Blue in the Moscow region, etc. and like the first, nothing to do with the Finno-Ugric languages are not taken.
All qualified linguistic characteristics leave to linguists, here limited to the example of the work of Sobolev: there are Sen’ga river as a tributary of the Klyazma and there is such a counterpart of this hydronium as the river Singavi/Sengoku in the Kaluga province (Dnieper basin). Sobolevsky draws a parallel with name Senega in Dvina ratification of the fifteenth century, known as sinyuga, the influx of Led, with reference to the work Ogorodnikova, which marked the Senezh or Sinezh, Senesce lake in the North of Moscow province, in which the Power of the book named as Less or Seneg. Due to the interchangeability of the nominal component-ha/-g and-MS/-W in English Sobolevsky attaches to these examples Resnicow backwater or Reznicki backwater on the Volga (slightly above the Sura river).
Another example: there is a river Soga, a tributary of Sugoi, a tributary of the Sheksna, but there is the Saga of two rivers in Chernihiv and one in Kursk province (Dnieper basin), variant names which are Segot, Segozero and Whitefish (=*Сегá?) in Smolensk province (Dnieper basin), as well as the name of the lake Whitefish (abbreviation ha) in the Tver province. Well, what can be the Finno-Ugric languages?
All alternation in the final nominal component ha – well understandable from the Russian language. To see examples of Sobolev you can add the results of research on archaic place names Novgorod historian B.N. Vasiliev. According to Vasiliev, such hydronyms as Onega, Oniga are historical versions of the hydronium Onehost, i.e., the data reduced form is nothing other than a reflection on toponymic level patterns of truncation of the corresponding anthroponomy on the guest. To the reality of such names in other Slavic lands, you can add, for example, the label «Dobrogea» on the pot notlater than the eleventh century, found at dismantling the ruins of the assumption Cathedral in Kiev. This work Vasiliev is, in my opinion, the most valuable study, but regarding the interpretation of the nominal component-the guest would like to make some adjustments. I totally agree with the idea of doubling the hydronium, but not relative to the anthroponomy, and relative caonima, because in my opinion, these names with the final component-the guest (Radogost, Belegost) and others were originally the names of deities or deified ancestors. Without taking into account the aspect of sacredness to understand the role of component-guest/GOST – impossible.
Annotation, key words and phrases: chronicles, personal names, Oleg, Helgi, rudbecianism, political myths.
Окончание. Начало в № 1 (2015).
Теперь об и.-е. корнях *el-/*ol- в гидронимах Волхов и Волга. Об этом писал немецкий лингвист, славист и известный специалист по славяно-германской топонимике К.Хенгст, выявляя древнеевропейскую гидронимию у восточных славян и представляя, в частности, результаты исследований В.Шмидта и Ю.Удольфа.
В названии Волга Хенгст выделяет древнеевропейский корень *Ol-g-> дослав. *Algāc переходом а >о и с протетическим в в славянское время. Такая новая интерпретация гидронима Волга на основе древнеевропейского корня, напомнил Хенгст, была дана еще Ю.Удольфом в статье «Die Stellung der Gewaessernamen Polensinnerhalb deralt europaeischen Hydronymie», опубликованной ещё в 1990 г. [36, с. 103].
Проблемы сторонников концепции древнеевропейской гидронимии очевидны. Кто были те индоевропейские первопоселенцы в Европе? Сейчас мы знаем, что это были представители гаплогруппы R1a, или арии и древние русы. Но для немецких ученых термин арии нежелателен, а термин древние русы ассоциируется в науке только со временем первого упоминания славян в византийских источниках. Отсюда у немецких исследователей и такие обтекаемые термины как древнеевропейские дославянские корни и пр. В начале нашей работы над концепцией о древних русах как насельниках в Восточной Европе мы использовали сходные термины за неимением лучшего: индоевропейский субстрат, связанный с русской историей и т.д. [7, с. 465-490]. Но теперь многое прояснилось, поэтому в последних работах, как мы уже сообщили, используются арии и древние русы.
Соответственно, древнеевропейский корень *el-/*ol-, выделенный немецкими сторонниками концепции древнеевропейской гидронимии в восточноевропейских гидронимах и относимый ими к так называемому дославянскому индоевропейскому периоду, хорошо укладывается в рамки нашей концепции. Тем более, что, по свидетельству Н.В.Васильевой, ни в кельтском, ни в древнегерманском языках нет корня *el-/*ol- [3, с. 107]. Но зато этот корень очень хорошо представлен в русской топонимике и антропонимике, т.е. той топонимике и антропонимике, которая была создана древними русами до миграций в Восточную Европу представителей гаплогруппы N1c1 и является основой для имен Олег и Ольга. Вот какие примеры использования основы вол-/ол-/ел-/л- можно найти в источниках.
Следующий пример из ПВЛ (повести временных лет — прим. ред.): «…и повеле Ольга воемъ своимъ имати…И възложиша на ня дань тяжьку… а третьяя Вышегороду к Ользѣ; бѣ бо Вышегород град Вóльзинъ. И иде Вóльга по Дерьвьстѣй земли ..и по Днѣпру перевѣсища и по Деснѣ, и есть село ее Ольжичи и доселе» [24, с. 29].
Как видим, в имени княгини Ольги первый компонент сохраняется неизменно с чередованием ол-/вол-. Кроме того видно, как от этого антропонима образуются топонимы: Вользин град, село Ольжичи. Можно назвать и большее число таких топонимов.
В работе М.Халанского сообщается о том, что в городе Льгове Курской губернии существует предание об основании города Льгова княгиней Ольгой [34, с. 292]. Город впервые упомянут в Ипатьевской летописи под 1152 году под названием Ольгов. В паре Ольгов – Льгов сохраняется только корневое л-.
М.Халанский приводит различные варианты названия небольшого монастыря-пýстыни в Курской губернии, которые в подлинных актах архива курской консистории зафиксированы и как Волпиновская пустынь, и как Льпиновская пустынь, а также как Илпиновская пустынь. Такие корневые чередования как вол-/ль/ил- естественны для русского языка, что иллюстрируется Халанским на примере слова вольгота/льгота/ильгота [34, с. 325]. Последний вариант чередования напоминает также о варианте Волга/Вилга.
Для имени Вóльга/Ольга/Ельга есть соответствия не только в названиях городов и сел, поскольку, за исключением названия пýстыни, эти названия явно вторичны относительно имени Ольги. Важно то, что для каждого варианта имени, т.е. для Вóльги, Ольги, Ельги, есть свои соответствия в русской гидронимике, что будет показано ниже. И это яркое свидетельство того, что все варианты этого имени родились на Русской равнине. Гидроним Волга, согласно немецким исследователям, образован от древнеевропейского корня *el-/*ol-, а индоевропейскими насельниками Восточной Европы были арии и древние русы. Морфология данного имени, как было показано выше, принадлежит русскому языку, т.е. не может быть никаких сомнений в том, что это древнерусское имя.
Прежде чем перейти к показу примеров из гидронимики, следует посмотреть на те варианты, которые имеются в источниках для имени Олег.
Халанский собрал множество вариантов, которые разные древнерусские памятники сохранили для имени Олег. Это Олъгъ, Олегъ, Олгъ в Лаврентьевской и Ипатьевской летописях, но в падежных формах Олгомь и Олгови.
В хронографе XVII века (сп.Московской Синодальной библиотеки № 135): «(Рюрик) приказа воеводе своему Олгъ». Т.е. здесь в именительном падеже форма имени Ольгá. Но в именительном падеже могла быть и такая форма имени, как Олгъ (Ольгé): об Олеге Рязанском под 1381 годом сказано: «…прiиде князь резанский Олгъ Иванович».
Встречается в летописях и написание имени Олега с начальной в-. От именительного падежа имени Волгъ есть падежная форма по Волзѣ (ПСРЛ, IX, 18, прим. г) аналогично вариантам женского имени Вóльга и Ольга. Но есть и с опущением начального о: Легъ, Лга (ПСРЛ, IX, 25, прим. н и 15, прим. 5); сравн. Лжичи при Олжичи, Ольжичи (Ип. л. 315) [34, с.322]. Надо добавить, что форма мужского имени на -е как Олгъ была, видимо, распространена в Новгородской земле, например, встречается в былине о Садко: «Ай же ты, Садке-купец богатый гость!», «Стал поживать Садке во Нове-граде» и пр. Таким образом, чередования в корне для имени Олег такое же, как и для имени Ольга: вол-/ол-/л-.
Данный вывод хорошо подтверждается русскими былинами. В онежских былинах для Вольги имеется вариант Волья: «…молодой Волья-то Всеславьевич/Щеславьевич, молода Волью Всеславьевича» [4, № 32]. О появлении на свет богатыря в былине повествуется так:
Да они слыша нарождене богатырское,
Сильного могучего богатыря
Да Вольву сына Щеславьевича
Да по той ли по Волги по реки
Взяли-де рыбоньку бѣлуженьку повыловили,
Окуня, сарожку повыдобыли,
Да лисицу куницу повыдавили
Да тут Вольвушенька раждается [4, № 254. Стлб. 1168-1169]
Очевидно, что в приведенных вариантах былинного имени Вольгá и Волья корнем является вол-. Рассуждая о закономерности перехода о в е, Халанский распространяет примеры такого перехода не только для женской формы имени Ольга/Ельга, но и на его мужской вариант Олег из формы Волья. Халанский приводит такие примеры, как Евпатiй – Олпатiй, Елиферiй – Олухвїръ, Есипъ – Осипъ. Поэтому, по его убеждению, для такого варианта женского имени Ольга, как Ельга, логично предположить мужской вариант для Олега как Ельг. Халанский упоминает Эриха Ляссоту, в 1594-м году посетившего Киев и оставившего сведения о некоторых лицах древнерусского эпоса, в частности, о матери Владимира Юлзѣ и о богатыре его Ельѣ Моровлин. Халанский обращает внимание, что народную южно-русскую форму имени Елья Ляссота передал как Elia. В фонетическом отношении, по его мнению, Елья (Elia) должно считаться вариантом Волья, и как при Волья имелся вариант Вольгá, так и при Елья следует предположить форму Ельгá.
Согласно Халанскому, имя богатыря Elia из записок Ляссоты есть старый народный южнорусский вариант имени Олег, восходящий к основной форме *Елъгъ или *Елъгá. Подтверждение своей мысли Халанский видит в древненемецкой поэме «Ортнит», где действует герой Eligas или Eligus, и данное имя есть вариант от Олъгъ и Ольгá в форме Елъгъ и Ельгá.
Имя русского короля, или künigvonReussen изображалось в разных формах. Помимо Eligas/Ilias в редакции поэмы, входящей в печатное издание Heldenbuoch 1477 г. и воспроизведенное A.Келлером в 1867 г., но в прозаическом введении к Heldenbuoch тот же самый герой назван Elegast. Халанский напомнил, что предположение о существовании в древнерусском языке формы Елгъ как варианта Олъгъ высказывалось также Д.И.Иловайским [34, с. 317-338].
Рассуждения Халанского об имени Eligas в древненемецких эпических произведениях как передачи русского Елъгъ/Олъгъ представляются логичными. Для архаичных антропонимов было обычным образование парных имен, т.е. таких имен, которые могут принадлежать как женщинам, так и мужчинам: Кир – Кира, Марин – Марина. Но традиция сохраняла парные имена неравномерно. Например, как отмечали Суслова и Суперанская, в официальных русских перечнях имен Августин числился, а Августина нет, не числились такие мужские имена, как Дарий, Елен, Олимпиад, или не числились такие женские имена, как Леонида, Модеста, Октавия и т.д. [30, с.14-15].
Выявление парности мужских Вольгá/Елъгъ/Олъгъ и женских Вóльга/Ельга/Ольга имен, функционировавших в древнерусской традиции, — важное свидетельство архаичной природы этих именных пар и их укорененности в русской антропонимической культуре. Эти имена получали распространение в общеевропейской устной традиции и становились этническими маркерами русских правителей. Eligas/Ilias как отражение Елъгъ/Олъгъ лишний раз свидетельствует о том, что христианизация языческого именослова происходила при помощи «наложения» новых библейских имен на созвучную языческую основу. Сейчас имя EligaskünigvonReussen переводится в современных изданиях как Илья, хотя использованные Халанским ранние издания показывают, что путь к этому христианскому имени шел от древнерусских языческих Eligas и Elegast таким же образом, как от языческого Данслава/Данши – к библейскому Даниилу.
Особой разновидностью былинного имени Вольги/Вольи является имя такого мифологизированного древнерусского героя как Волх Всеславьевич. По определению В.В.Иванова и В.Н.Топорова, сюжет о Волхе Всеславьевиче (реже – Вольгá Буславлевич или Святославьевич) принадлежит к наиболее архаичному слою в русском былинном эпосе [12, с. 108-109].
Образ княгини Ольги занимает совершенно особое место в русском фольклоре. В частности, личность княгини Ольги отразилась в таком специфическом жанре, как народные исторические песни, или как их называет С.Н.Азбелев, исторические баллады. Историческим песням, пишет С.Н.Азбелев, принадлежит особое место в системе жанров русского фольклора. Основная масса этих песен относится к эпическому роду поэзии, но есть и принадлежащие к песенной лирике: в таких произведениях – не повествование об исторических событиях, а передача эмоционального отношения к ним; часть исторических песен могут быть определены как лиро-эпические. Самые древние русские исторические песни не сохранились. Что песни такого рода существовали во множестве задолго до образования древнерусского государства, можно догадываться по скупым упоминаниям византийских историков. Об исторических песнях Киевской и Новгородской Руси сведения более определенны, содержание некоторых из этих песен очень коротко сообщают иногда дошедшие до нас письменные источники. При всей своей конкретности, прямой, как правило, соотносимости с историческим событием, историческая баллада не фактографична. Она в той или иной степени всегда художественное обобщение народных впечатлений от исторического события [26, с.3-7].
Исторические песни, изображающие личность княгини Ольги, были записаны П.В.Киреéвским и приведены в работе Халанского. Княгиня Ольга запечатлена в данной исторической песне как великая правительница и как яркая масштабная личность: с нею можно думу подумати и слово промолвити, она красавица, какой не видывали, она русскую умела больно грамоту и четью-пѣтью горазда церковному, она «грозная», была поляницей, т.е. богатыршей, когда она умерла, плакали по ней богатыри, называли ее «матушкой» [35, с. 24].
Теперь необходимо более внимательно рассмотреть такой важный феномен, как тесную связь антропонимов Олег и Ольга, с топонимикой, в первую очередь, с гидронимикой Восточной Европы.
Прежде всего, как указывалось выше, личные имена Вольгá и Вóльга соответствуют названию величайшей реки Восточной Европы Волги с массой ответвлений от этого названия. Есть небольшая речка Волга, как приток Медянки, несущая свои воды в Вятку, есть река Волгарица с правым притоком Малая Волгарица, в один из левых притоков Вятки впадает Волошка. В документах XVI в. Каргапольского уезда упоминаются в бассейне озера Лача реки Волга и Воложка (совр. Волошка, приток Онеги), а также Усть-Воложская волость. Есть своя Волга и в южном Беломорье, есть река Вольга во Владимирской губернии; есть река Вельга – приток Нудоли – в Московской области; есть река Вилга в Прионежье и еще одна Вилга в Пряжинском и Кондопожском районах Карелии, которая впадает в Нелгомозеро. Две названные Вилги пытаются, понятное дело, объяснять на основе финских языков. Хотя течет Вилга и в Польше, есть даже польский шляхетский род Вилга. Однако там, где прошел рудбекианизм, там поле науки «усеяно костями» – обломками повергнутых научных знаний.
Из этого же гнезда выходит название Вологда – река и город на одноименной реке. В Вологодской области есть деревня Волшницы (а в Тверской губернии – Волшница). Волшница, согласно современным толковым словарям – это место, где совершались предсказания жрецом-прорицателем или жрицами-прорицательницами.
Есть множество рек с названием Ольшанка с одноименными населенными пунктами в России, Белоруссии и на Украине. Но к гидронимам Ольшанка есть варианты Елшанка и Ильшанка (Московская область).
Есть в России реки и с названием Елга: Елга – приток Цильни, реки Верхневолжского бассейна; Елга – приток Вятки; Елга – приток Стерли (от Поволжья до Оренбургской области); Елга – приток Тора (Поволжье). Что же, все эти гидронимы тоже скандинавы принесли?
Заканчивая рассмотрение одноименных гидронимов, следует еще назвать реку Олег, которая упоминается в Ипатьевской летописи под 1251 годом, в походе Даниила Романовича на ятвягов, а также, разумеется, – и реку Волхов.
Таким образом, в Восточной Европе, на земле древних русов, есть гидронимы, которые соответствуют всем формам личных имен Олега и Ольги: гидроним Волга соответствует мужскому имени Вольгá/Вольг и женскому имени Волга/Вóльга. Совпадение названий рек и имен богатырей типично для русского эпоса: известен богатырь Дунай в русский былинах. Гидроним Олег соответствует мужскому имени Олег, а гидронимы Ельга соответствуют женскому имени Ельга – одной из форм имени Ольга. Представляется, что ситуация с происхождением имен Олега и Ольги яснее ясного: оба имени рождены на земле Русской равнины в лоне древнерусской традиции согласно архаичному мифо-поэтическому сознанию давать наиболее важным гидронимам имена родовых божеств или обожествленных предков и героев. Поэтому пора избавляться от рудбекианистского абсурда, под влиянием которого название русской реки Волги делят между финскими и балтскими языками, а происхождение личных имен Ольги и Олега выводят от «германских» корней.
Венцом этого абсурда является попытка норманизма представить эпические древнерусские имена Вольги и Волха как былинную трансформацию скандинавского имени Helgi в восточнославянской языковой среде. Тогда сам древнерусский эпос, промышлениями норманизма, предстает плодом нечестивого (т.е. вымышленного) союза мировоззрения скандинавских викингов (напоминаем, что слово викинг означает пират и не более того) – якобы носителей дружинного эпоса – снекими аморфными местными верованиями и понятиями восточнославянского языческого мировоззрения [20, с. 144-145]. Если бы еще эти декларации подкреплялись доказательствами, а то ведь их нет и близко, как было показано выше и как это вообще типично для норманизма.
C какими понятиями роднятся имена Олега/Вольги/Вольга и Ольги/Волги/Вольги, если рассматривать их не в традициях шведской гипербореады? Начнем опять с имени великой русской реки Волги. Волга занимает совершенно особое место в древнерусской традиции, именуясь как Волга-матушка и как Волга – русская река.
Выше было показано, что название Волга было рождено древнерусской традицией, т.е. традицией, идущей от древних русов, в силу чего имя Волга лучше и проще всего объясняется из русского языка. От древнерусского корня вол-/вл- рождаются слова, связанные с водной стихией (влага, волглый). В словаре Даля с Волгой связано выражение: «Волга всем рекам мати». Поэтому Волга для древних русов была, очевидно, такой же священной рекой, как для ариев была река Сарасвати: «обладательница вод», т.е. главная священная река и богиня, персонифицирующая эту реку.
Родство Волги и Волхова говорит о родстве имен Вольгá/Вольг/Олег и Волга/Вóльга/Ольга со словами от этого же корня, связанными с сакрально-мистическим содержанием: волхование, т.е. чародейство с помощью воды, волхвы и волховницы как древние жрецы и жрицы, Волхв – Вольга и Волховская коровница, Волхова. Былинные герои князья-чародеи и богатыри Волхв Всеславьевич и Вольга Святославьевич – перерожденцы великого древнерусского божества Волоса. Волос/Велис – величайшее божество древних русов, всемогущий владыка трех сфер: небесный мир божественного солнца, мир живой и плодоносящей природы (урожая и скота – богатства человека) и подземно-подводный, т.е. потусторонний мир, где божество выступало в образе грозного змея-крокодила [10].
Само слово власть родилось от этого же корня. Поэтому древнерусские волости явно перекликаются с волошками – местами, где священные ритуалы/предсказания совершались древнерусскими жрецами и жрицами. Но тогда летописное «володеть и править» в тексте приглашения варяжских братьев следует понимать как «осуществлять сакральные и административные функции». Слова велий, т.е. великий, тоже образовалось от этого корня. Гиганты древнерусских преданий великаны, или волоты, происходят от этого же корня.
Корень этот поистине неисчерпаем, вот почему имена, от него образованные, обладали такой магической энергетикой и всегда были в числе любимых русских имен. Имя Олега, по наблюдениям Иловайского, встречалось до XIV в., а женское имя Ольга вошло и в христианские именословы.
Но эти имена были популярны не только у русских. Имена с корнем *el-/*ol- и, соответственно, родственные именам Олега и Ольги, получили распространение у многих народов. В гуннских именах VI в. встречается Ольдоганд – имя, явно заимствованное из древнерусского именослова, как и многие другие имена индоевропейского происхождения, принимавшиеся гуннскими предводителями.
В словаре древнеиллирийских имен Ханс Краэ зафиксировал имя Olcias, вар. Olciae (Olci), Holcias (Oλκιαυ, Oλκια, Oλκιας) у двух носителей. Одним из них был полководец Македонии Olcias (Oλκιαυ) у писателя македонского происхождения Полиена (II в.). Аналогичное имя с вариантами Olciae/Olci (Oλκιας Oλκιαυ, Oλκια) носил свергнутый король Иллирии в подложном завещании Александра [38, s.56, 80].
Здесь же надо вспомнить сведения о сербском городе Ольгуне у Гедеонова, который напоминал, что у Плиния этот топоним пишется как Olchinium, а у Тита Ливия и Птолемея как Olcinium, что у Константина Багрянородного переходит в форму Еλϰύνιον, т.е. наблюдается тот же переход, как в случае Ольга и Ельга/Eλγα [4, с. 182-183].
У Краэ этот топоним приводится как иллирийский Olcinium. В наши дни это город в Черногории, название которого известно как Ульцин/Ульцинь. Чередование ол-/ул- понятно и естественно для русского языка. Соответственно, и вышеназванные именные варианты легко узнаваемы как имена из древнерусского именослова: в иллирийском и македонском Олькиас, или Ольки, виден древерусский Олегъ/Олгъ (Ольгé), см. выше пример: князь резанский Олгъ Иванович (по типу: Садкé – купец). Вариант Holcias еще раз наглядно свидетельствует, что в иноязычных именословах имена Олега и Ольги могли получать знак придыхания h, но эти варианты были всегда вторичны относительно древнерусского оригинала.
Таким образом, древнерусское имя Олег/Вольгá, связанное и с понятием власти, и с сакральной силой теонима Волоса/Велеса, обладало мощной притягательной силой для заимствования его в литературные произведения (возможно, носители литературных антропонимов существовавали и в реальности) и в произведения устной традиции соседних народов. Так появились и имя македонского полководца Олькиаса, и имя иллирийского короля Олькиаса/Ольки, от той же древнерусской именной основы было позаимствовано имя EligaskünigvonReussen в германских эпических сказаниях.
Поэтому сейчас представляется возможным скорректировать и некоторые выдвинутые ранее толкования антропонимов в связи с рассуждениями об иранских и прочих параллелях имени Олег. В области антропонимических исследований относительно древнерусских летописных имен у А.Г.Кузьмина есть немало гениальных открытий и выводов, основанных на этих открытиях. Так, в своей ставшей классической статье «Об этнической природе варягов», Кузьмин писал: «Примечательно, что древнерусскому имени Олег имеется иранская параллель – Халег со значением “творец”, “создатель”. Возможно, что происхождение этого имени связано с ирано-тюркскими контактами: в тюркских языках улуг означает “старший”, “высший”. Один из венгерских вождей эпохи переселения на Дунай носил имя Хулек… На болгарской почве тюркское улуг дало олг. Данные о переходе тюркского улуг в болгарское олг взяты из статьи Заимова, в которой автор привел надпись от 904 г. на греческом языке “…епи Феодору олгу тракану”, которая была переведена как “…при Феодоре олге тархане” с пояснением, что олг значит “великий”» [19, с. 617].
Имя древнерусского Вольга/Олъга было родственно Волосу – иносказательному прозвищу всемогущего божества русов, образ которого соединял небесный мир солнца, плодоносящую землю и потусторонний мир. Следовательно, оно вполне могло войти в ираноязычные именословы с семантикой «творец», «создатель». Поэтому более логично предположить, что родство значений имен Олег и Халег говорит не об ирано-тюркских контактах, а о контактах между древними русами и древними иранцами. Осталось данные контакты изучить, но для этого необходимо признать древние истоки русской истории, а не отодвигать их к тому времени, когда в византийских источниках стало упоминаться имя славян.
То же самое можно сказать и об улуг и Хулек. И тюрки, и угры с древнейших времен находились под влиянием сакрально-мифологической традиции индоевропейского солнцепоклонства, что оказывало большое влияние на развитие их ономастики и ритуально-сакральной терминологии. Так, тюркский термин кун – солнце еще в дренетюркском языке явился заимствованием из тохарского [14]. Индоевропейского происхождения был и миф о небесной лебедице – прародительнице (лебедь – один из распространенных зооморфных символов солнца у носителей индоевропейских языков) в тюркской мифологии.
Влияние индоевропейской солярной религиозно-мифологической традиции сказалось и на этногенезе, и на культурогенезе народов Сибири и Центральной Азии. По убеждению, сложившемуся в науке, древнеиранские hvar («фарн») или khors, персидское hôr/horsed в значении «солнце» отразились в многочисленных этнонимах с хори/хор: буряты – хоринцы, которые считаются субстратом в этногенезе бурят, монг – хоры (монгоры) Цинхая, хор – па Амдо и Тибета, хоро (хоролоры) в составе якутов, род хорилар и племенное объединение хори – тумат, упоминаемые в монгольской исторической хронике «Сокровенном сказании». К этой же основе хор- восходит и название древней арийской страны Хорезм – «страна/земля Солнца» [18, с. 250-251; 22]. Та же солярная основа отразилась в названии кругового танца западных бурят ехор, символизировавшего солнечный круг.
Но думается, что простого воздействия лексемы – «солнце» было бы недостаточно для такого широкого распространения солярной лексики и солярной топонимики. Солнце было божеством, а у божества имелось имя, часто иносказательное, но это не мешало его участию в развитии духовной жизни. По нашему мнению, здесь наверняка сказалось влияние древнерусского солнцебога Хорса (Хѣрсъ/Гурсъ/Гуркъ). Полагаем, что именно этот теоним отразился и в вышеназванных этнонимах, топонимах, а также в ритуальных терминах типа ехор, а кроме него и в болгарском хоро – круговом танце, семантика которого заключалась в том, чтобы быть символом солнца, а также в русском хороводе. Все они, наверняка, несут имя древнерусского солнечного божества Хорса, но с одной разницей.
Бурятский ехор – результат влияния индоевропейских солнечных культов, принесенных в Сибирь миграциями ариев. Болгарское хоро, с большей вероятностью, пришло с Волги на Балканы вместе с тюркскими протоболгарами тоже как древнее индоевропейское наследие древних тюрков, принявших арийские традиции почитания Солнца еще на своей прародине в Сибири.
Хоровод – символический танец на Руси в честь солнечного божества, одним из имён которого было древнерусское Хорс (за пределами Руси у других славянских народов как божество не был известен). Но в отличие от бурятского ехора и болгарского хоро русский хоровод не занесен в древнерусскую традицию откуда-то извне, а соединен внутренней связью с именем солнцебожества Хорса, рожденного в Восточной Европе в то далекое время, когда предки древних русов и древних ариев входили в единую общность носителей индоевропейских языков и сосуществовали в рамках культурно-сакральной общности, созданной ими на просторах от Восточной Европы до Сибири [9, с. 50].
То, что именно древнерусские сакральные традиции выступали культурным донором для представителей урало-алтайской языковой семьи, хорошо засвидетельствовано в таком памятнике начала XV в., как «Сказание о Мамаевом побоище», где описано, как Мамай, видя поражение своих войск, «…нача призывати боги своя: Перуна, Савана, Тамокоша, Раклия, Гурса и великого своего помощника Ахмета» [28, с. 80]. Таким образом, и древнерусский Перун, и древнерусский Хорс/Гурс составляли важную часть сакральных верований полиэтнического населения Поволжья и южнорусских степей на протяжении столетий и сохранили свое влияние даже после распространения ислама. Но тогда можно предположить, что это влияние древнерусских сакральных традиций на лексику тюркских, угрских и других народов включало также лексику, рожденную от важнейших древнерусских теонимов или имен былинных героев с основой вол-/ол-/юл- (Ольга как Juulza у Э.Ляссоты). Древнерусское велий в переводе на тюркский вполне могло дать тюркское улуг, а прототипом для угрского антропонима Хулек явилось то же древнерусское Олег/Ольг. Тогда и болгарское олг проще всего объяснить прямым воздействием древнерусского Олга, семантика которого заключала и значение великого, и значение власти. Если только данная надпись не состояла из двух личных имен – Феодора Олга.
Не надо забывать, что из Восточной Европы на Балканы переселялись не только тюркские протоболгары и венгры, но и индоевропейские народы. Этнонимы серб (*sъrb, *sъrbi) и хорват обнаруживаются в Восточной Европе еще в античное время [32, с. 23-25]. Этноним хорваты говорит сам за себя – народ, поклонявшийся Хорсу. У сербов же известно личное имя Хрьсь. То, что антропонимы часто образуются от теонимов, факт общеизвестный. Поэтому нет ничего удивительного в том, что носители этнонимов серб и хорват в лоне своих миграций на Балканы уносили из Восточной Европы как теонимы, так и наиболее важные личные имена.
Перечисляя все возможные варианты имени Олгъ/Олъгъ, нельзя не упомянуть и царя Русии, имя которого обозначено как Hlgw в так называемом Кембриджском документе – рукописи на древнееврейском языке, которая содержит фрагмент письма некоего еврея к неназванному лицу и в котором содержится рассказ о русском правителе или «царе Русии» по имени Хлгу (Hlgw) [17]. Опубликовавший этот документ семитолог П.К. Коковцев пояснял, что имя H-l-g-w может читаться как Halgu/Halgo или Helgu/Helgo. В этом имени стали усматривать максимально близкий вариант для имени Олег от якобы скандинавского оригинала Хельги. Наши исследования скандинавского имени Хельги показывают, что в данной переписке скандинавская форма Хельги не могла участвовать, поскольку для «царя Русии» не могло быть использовано уменьшительное имя, каковым является скандинавская гипокористика Хельги. А вот древнерусская форма Елъгъ как вариант имени Олъгъ представляется вполне естественной в данной переписке. И не вижу никаких проблем в том, чтобы представить, что летописный князь Олег Вещий был не единственным носителем древнейшего имени русов Олъгъ/Елгъ/Волгъ.
Завершая обзор антропонимов, образованных от именного компонента ол-, следует указать, что он виден в династийном имени Ольдржихов (Удальрихов), князей Моравии и Брно, а также князей Моравии в Оломоуце. В современных именословах чехов встречаются имена Olek/Alek, Oleg, Olha.
От этого же именного компонента ол-/ел- с переходом в ал- образованы имена великого князя литовского Ольдгерда или Альгирдаса, а также – литовского князя Ольгимунта/Эльгимонта (XIV в.).
Южнобалтийское побережье пестрит названиями, родственными имени Волги, которые пронизывают с востока до запада и связаны с крупнейшими древними религиозными центрами балтийских славян. Несложно предположить, что названия религиозных центров должны восходить к соотвествующим теонимам.
В первую очередь следует назвать крупнейший поморский торговый центр Волин, а вблизи него Щецин – мать городов поморских, где был храм бога Триглава. Далее за ним Вологощь (ныне Вольгаста или Wolgast). В Волгасте находился храм Яровита, грозного бога войны, а также весенней яри и плодородия. У немецких хронистов это название выступало в вариантах Волигост/Олигост/Hologost/Hologast. Вот вам и подтверждение: славянский Волигост или Олигост, а у немцев Хологаст, таким же образом и славянская Вольга/Ольга/Елга у немцев превращалась в Хелгу. Неподалеку от Вольгаста есть и небольшое озеро на острове Узедом (Узнам) под названием Вольгастзе (Wolgastsee) или Вологощское озеро. В Передней Померании рядом со Штральзундом есть поселок Velgast. В земле Саксония – Анхальт, рядом с г. Хавельберг есть деревня Vehlgast. В земле Шлезвиг – Гольштейн известен населенный пункт Walksfelde, что есть измененное славянское название Walegotsa, что зафиксировано на памятном камне.
Высказывались предположения, что все важнейшие божества южнобалтийских славян: Триглав, Яровит, Свентовит суть одно и тоже божество под разными именами. Возможно, это так и есть, и Русь с Южной Балтией были связаны одной древней верой. Ведь и имя Волоса – это не имя бога, а только иносказательное прозвище. Но это прозвище отразилось в перечисленных южнобалтийских святилищах. Вот какой древностью и силой веет от древнерусских имен Олега и Ольги! И наука должна очистить эти великие имена от наслоений западноевропейских утопий.
Список литературы / Spisok literatury
historic-journal.ru
В статье рассматриваются скандинавское имя Хельги и древнерусские имена Олега и Ольги. Анализ имени Хельги на основе работ скандинавских лингвистов показывает, что оно являлось гипокористикой и в силу этого никогда не использовалось в именослове правителей. Имена Олега и Ольги появились в лоне индоевропейского субстрата Восточной Европы.
Согласно концепции автора, Олег и Ольга – древнерусские имена из самого архаичного именного слоя, сложившегося еще на основе индоевропейского субстрата в Восточной Европе. Как всякие древние имена, они видоизменялись, принимали разную форму. Наиболее архаичные формы это – Вольг/Вольгá для мужского рода и Вóльга/Вóлга для женского рода, но в летописях наряду с ними можно видеть Олег и Ольга, поскольку чередование с начальной «в» и без нее было типично для древнерусского языка. В летописях можно встретить эти имена в обоих вариантах, т.е. как с начальной в, как Волга, так и без нее, как Ольга/Олга.
В Ипатьевской летописи под 1196 годом встречается написание Вольгович наряду с Ольговичи.
Древность мужского имени Вольгá подтверждается тем, что данное имя сохранилось в былинах. Это, например, известный Вольгá Святославович, богатырь наших былин. Данный цикл былин принадлежит к наиболее архаичному слою в русском былинном эпосе. По какому праву норманисты начинают свой анализ с формы Олег, а не с формы Вольгá? Очевидно, потому, что введение архаичной именной формы Вольгá может нарушить стройность германофильской казуистики.
Еще в XIX в. высказывались мысли о том, что Волга – двуосновное имя, где корень вол-, а га- есть второй компонент, в названиях рек обозначавший гидроним: Онега, Пинега, Синюга или озеро Синего в Московской области и пр., и также как и первый, никакого отношения к финно-угорским языкам не имевший. Изучая гидронимы Поволжья, Прикамья и Русского Севера и сравнивая их с данными названий на юге и в центре России, А.И. Соболевский пришел к выводу о том, что эти области были населены носителями индоевропейского языка – языка автохтонного населения Восточной Европы, которое Соболевский называл скифским, по его словам, «впредь до подыскания более подходящего термина». Я в своих работах для языка автохтонного населения Восточной Европы начала использовать такой, на мой взгляд, «более подходящий термин», как язык древних русов, т.е. язык, лежащий у истоков древнерусской языковой традиции.
Все уточняющие лингвистические характеристики оставляю лингвистам, здесь же ограничусь примером из работы Соболевского: есть река Сеньга как приток Клязьмы и есть такой аналог этого гидронима как река Синьговка/Сеньговка в Калужской губернии (бассейн Днепра). Соболевский проводит параллель с названием Синега в двинской грамоте XV в., известное как Синюга, приток Вели, с отсылкой к работе Огородникова, у которого отмечены Сенеж или Синеж, Сенежское озеро на севере Московской губернии, которое в Степенной книге названо как Сенего или Сенег. В силу взаимозаменяемости именных компонентов -га/-г и -жа/-ж в русском языке Соболевский присоединяет к этим примерам Разнежскую заводь или Разнежский затон на Волге (несколько выше реки Суры). Другой пример: есть река Сога, приток Согожи, притока Шексны, но есть и Сага – две речки в Черниговской и одна в Курской губерниях (бассейн Днепра), вариантами названий которых выступают Сеготь, Сегозеро и Сига (=*Сегá?) в Смоленской губернии (бассейн Днепра), а также название озера Сиг (с урезанным га-) в Тверской губернии. Ну, какие здесь могут быть финно-угорские языки? Все чередования в конечном именном компоненте га- хорошо объяснимы из русского языка.
К приведенным примерам из Соболевского можно добавить результаты исследований по архаичной топонимике Новгородской земли историка В.П. Васильева. Согласно Васильеву, такие гидронимы, как Онега, Онига являются историческими вариантами гидронима Онегость, т.е. данные сокращенные формы есть не что иное, как отражение на топонимическом уровне закономерности усечения соответствующего антропонима на -гость. К реальности такого рода имен на иных славянских землях можно добавить, например, надпись «Доброга» на корчаге не позже XI в., обнаруженной при разборке руин Успенского собора в Киеве. Данная работа Васильева представляет, на мой взгляд, ценнейшее исследование, но относительно трактовки именного компонента -гость хотелось бы внести некоторые корректировки. Совершенно согласна с мыслью о вторичности гидронима, но не относительно антропонима, а относительно теонима, поскольку, по моему убеждению, такие имена с конечным компонентом -гость (Радогост, Велегост) и др. были изначально именами божеств или обожествленных предков. Без учета аспекта сакральности понять роль компонента -гость/гост- невозможно.
Аннотация, ключевые слова и фразы: летописи, имена, Олег, Хельги, рудбекианизм, политические мифы.
In the article, the scandinavian name Helgi and the Old Russian names Oleg andOlga was studied. The name Helgi, as acording to scandinavians fiologer, is a form of «nickname» or a hypocorism and therefore never used as an royal name. The names Oleg and Olga can be traced back to the indoeuropean language in East Europe.
The article discusses the Scandinavian name Helgi and old names Oleg and Olga. Analysis of the name Helga on the basis of works of Scandinavian linguists shows that it was hypocritical and therefore never used in imenoslov rulers. The names of Oleg and Olga appeared in the bosom of the Indo-European substrate in Eastern Europe.
According to the concept of the author, Oleg and Olga — ancient names of the archaic nominative layer, formed on the basis of Indo-European substrate in Eastern Europe. Like all ancient names, they evolved, took a different shape. The most archaic form it – Valg/Volha for masculine and Volha/Volga for female, but in the annals along with them, you can see Oleg and Olga, because the alternation of the initial in and without it was typical for the ancient language. In the Chronicles you can find these names in both versions, i.e., from the start, as the Volga, and without it, as Olga/Olga.
In the Ipatiev chronicle under 1196 year common writing Volkovich along with the ol’govichi.
The antiquity of the male given name of the Volga confirm the fact that this name preserved in the epics. This is, for example, the famous Volga Svyatoslavovich, the hero of our epics. This cycle of epics belongs to the most archaic layer in the Russian epic the epic. By what right normality start your analysis with forms Oleg, not with the shape of the Volga? Obviously, because the introduction of the archaic nominative form Volha can disrupt the harmony germanophilia casuistry.
Even in the nineteenth century, expressed the idea that the Volga — doonane name, where the root of the ox-and ha – there is a second component, in the names of rivers showing the hydronium: Onega, Pinega, Sinyuga or lake Blue in the Moscow region, etc. and like the first, nothing to do with the Finno-Ugric languages are not taken.
All qualified linguistic characteristics leave to linguists, here limited to the example of the work of Sobolev: there are Sen’ga river as a tributary of the Klyazma and there is such a counterpart of this hydronium as the river Singavi/Sengoku in the Kaluga province (Dnieper basin). Sobolevsky draws a parallel with name Senega in Dvina ratification of the fifteenth century, known as sinyuga, the influx of Led, with reference to the work Ogorodnikova, which marked the Senezh or Sinezh, Senesce lake in the North of Moscow province, in which the Power of the book named as Less or Seneg. Due to the interchangeability of the nominal component-ha/-g and-MS/-W in English Sobolevsky attaches to these examples Resnicow backwater or Reznicki backwater on the Volga (slightly above the Sura river).
Another example: there is a river Soga, a tributary of Sugoi, a tributary of the Sheksna, but there is the Saga of two rivers in Chernihiv and one in Kursk province (Dnieper basin), variant names which are Segot, Segozero and Whitefish (=*Сегá?) in Smolensk province (Dnieper basin), as well as the name of the lake Whitefish (abbreviation ha) in the Tver province. Well, what can be the Finno-Ugric languages?
All alternation in the final nominal component ha – well understandable from the Russian language. To see examples of Sobolev you can add the results of research on archaic place names Novgorod historian B.N. Vasiliev. According to Vasiliev, such hydronyms as Onega, Oniga are historical versions of the hydronium Onehost, i.e., the data reduced form is nothing other than a reflection on toponymic level patterns of truncation of the corresponding anthroponomy on the guest. To the reality of such names in other Slavic lands, you can add, for example, the label «Dobrogea» on the pot not later than the eleventh century, found at dismantling the ruins of the assumption Cathedral in Kiev. This work Vasiliev is, in my opinion, the most valuable study, but regarding the interpretation of the nominal component-the guest would like to make some adjustments. I totally agree with the idea of doubling the hydronium, but not relative to the anthroponomy, and relative caonima, because in my opinion, these names with the final component-the guest (Radogost, Belegost) and others were originally the names of deities or deified ancestors. Without taking into account the aspect of sacredness to understand the role of component-guest/GOST — impossible.
Annotation, key words and phrases: chronicles, personal names, Oleg, Helgi, rudbecianism, political myths.
Одним из постулатов норманизма является утверждение тождества древнерусского имени Олег со скандинавским Хельги/Helgi, что, по логике норманизма, автоматически доказывает захват скандинавами Киева и образование ими в Восточной Европе гигантского государственного объединения от Балтийского моря до Поднепровья [20, с. 143].
При этом, как и все норманистские постулаты, подобное утверждение выдается за давно доказанную и общепризнанную истину. Однако при ближайшем рассмотрении вопроса, как обычно, выясняется, что за категорическими утверждениями никаких реальных аргументов нет.
И это естественно, если знать, что норманистский постулат о скандинавском происхождении летописных имен пришел в российскую историческую науку из ненаучного источника. Работа с проблематикой западноевропейских исторических утопий, использовавшихся в Западной Европе уже с XV-XVI вв. для создания политических мифов с использованием истории как разновидности информационных технологий для управления обществом, показала, что все в норманизм пришло из шведского политического мифа XVI-XVIII вв., включая и попытку трактовать древнерусские летописные имена как «скандинавские» [12, с. 89-120; с. 118-149].
Шведский писатель и основоположник шведского готицизма Иоанн Магнус провозгласил в XVI в., что имена различных героев древности имели гото-шведское происхождение, приводя в качестве примера имя Телефа из троянских мифов, которое по его убеждению было испорченным шведским именем Елефф, и пожалуйста – все деяния этого героя автоматически становились частью шведской истории [13, с. 118-139].
Пустились шведские придворные писатели XVII в. доказывать, что имя гиперборейского мудреца Абариса – это испорченное шведское имя Эверт, и пожалуйста, после этого, по их мнению, можно было начать утверждать, что вся Гиперборея, а значит и основы древнегреческой культуры были созданы предками шведов [7, с. 111-117].
На рубеже XVII-XVIII вв. шведский придворный историограф Олаф Рудбек стал доказывать, что имя летописного князя Рюрика – шведского происхождения, и пожалуйста, вся древнерусская государственность под его пером оказывалась созданной предками шведов [11, с. 437-442].
Абсурдные фантазии Рудбека и других шведских мифотворцев о выдуманном величии шведской истории в древности были в XVIII в. перевезены в Петербург немецкими академиками – горячими поклонниками Рудбека. И с тех пор российская историческая наука истово занимается превращением всех древнерусских имен в скандинавские. Дело это невозможное, поскольку научно доказать то, что пришло из ненаучного источника, нельзя.
Но стереотипы норманистских мифов пока цепко сидят в сознании людей, и потому скрупулезный антропонимический анализ летописных имен необходим, хоть уже изначально должно быть ясно, что все древнерусские летописные имена такие же скандинавские, как Телеф из троянских мифов или гиперборейский Абарис.
Надо сказать, что если имя Рюрика было провозглашено шведским именем с соответствующим набором «вариантов» еще шведским сановником П. Петреем в начале XVII в., а от него через Рудбека и его последователей данное «открытие» было усвоено Байером и так вошло в русскую историю, то для имени Олега очень долго не могли подобрать ничего путного. Байер сразу же задекларировал, что Олег также принадлежал к скандинавским именам, и «на камнях скандинавских находится Алак (я мню, Олав в Олег превращено)» [1, с. 350]. Вслед за Байером и Шлецер постулировал, что древнерусское Олег – это шведское Олоф [37, с. 105].
Как видим, подбор скандинавских, конкретно шведских, «аналогий» для древнерусского Олега шел в лучших традициях И. Магнуса и О. Рудбека: никаких доказательств, поскольку эти доказательства для обращенных в рудбекианизм не требовались, их взгляды основывались на вере, что все в европейской истории – от гиперборейцев и готов до древнерусских варягов – вышло из Швеции, включая имена героев, богов, стран. Но даже для самых убежденных норманистов предлагаемые скандинавские тождества выглядели слишком гадательными.
Пока, наконец, Куник не выступил с заявлением о том, что у Константина Багрянородного имя Ольга передается как Elga (Eλγα), каковое имя соответствует скандинавскому Helga, и что это и есть тот исходный вариант, от которого произошли имена Ольги и Олега [39, s. 142 ff.]. Предложение Куника было встречено норманистами с энтузиазмом, при этом ни разу не задались вопросом: а может, наоборот, может, скандинавская Helga есть производное от русской Ольги? Но никто и выяснять не стал: какое имя появилось первым – русское Ольга или скандинавская Хельга?
Версия, предложенная Куником, зацементировалась в исторической науке. Ее подкрепил датский норманист В. Томсен, уже безапелляционно записав, что имена, которые встречаются на первых страницах летописи, хранят следы скандинавского языка, и в числе этих имен у него, само собой, присутствует имя Олега: «Oleg (Ol´g) = Helgi; Ol´ga (grek. Elga) = Helga» [42, s.64-65].
У современных норманистов данное утверждение преподносится, как истина в последней инстанции: «Этимология имени первого (? — Л.Г.) русского князя, – утверждает Мельникова, – никогда не вызывала сомнений: др.-рус. Ольгъ>Олегъ восходит к древнескандинавскому антропониму Helgi. Это имя соотвествует прилагательному helgi (стяженная и слабая форма прилаг. heilagr
historic-journal.ru
Один из читателей моей предыдущей статьи «Об имени Хельги» напомнил о том, что в науке предлагалось соотносить имя князя Олега с иранским Халег, и назвал, в частности, имя Е.С. Галкиной. Собственно, изначально эта мысль была высказана еще А.Г. Кузьминым. Так, в своей ставшей классической статье «Об этнической природе варягов», Кузьмин писал: «Примечательно, что древнерусскому имени Олег имеется иранская параллель – Халег со значением «творец», «создатель». Возможно, что происхождение этого имени связано с ирано-тюркскими контактами: в тюркских языках улуг означает «старший», «высший». Один из венгерских вождей эпохи переселения на Дунай носил имя Хулек… На болгарской почве тюркское улуг дало олг. Данные о переходе тюркского улуг в болгарское олг взяты из статьи Заимова, в которой автор привел надпись от 904 г. на греческом языке «…епи Феодору олгу тракану», которая была переведена как «…при Феодоре олге тархане» с пояснением, что олг значит «великий»» (Кузьмин А.Г. Об этнической природе варягов // Гедеонов С.А. Варяги и Русь. М., 2005. С. 617).
В области антропонимических исследований относительно древнерусских летописных имен у А.Г. Кузьмина есть немало гениальных открытий и выводов, основанных на этих открытиях. Но в его время не было принято видеть в имени русов самостоятельное древнее имя народа в Восточной Европе, носители которого были современниками ариев. Поэтому при рассмотрении древнерусской истории использовался лингвистический подход. В его рамках имя русов, обычно рассматривалось как синоним имени славян, и при этом начало русской истории не могло иметь место раньше первых упоминаний славян в византийских источниках, т.е. не ранее конца VI – начала VII вв.
Но в работах некоторых ученых (Кузьмин, Седов) древние русы стали рассматриваться как часть «иранских» племен, поскольку для этих ученых было совершенно очевидно, что история древних русов имеет более глубокие корни в Восточной Европе, чем это предлагается сторонниками отождествления русов со славянами указанного периода, переселившимися в Восточную Европу из Подунавья или Повисленья. Сейчас мне представляется возможным скорректировать некоторые, выдвинутые ранее толкования имени Олег в связи с рассуждениями об его иранских и прочих параллелях.
Связь антропонимов Олег/Ольга с гидронимикой Восточной Европы
Существует тесная связь имен Олега (Вольгá < Вольг < Ольг) и Ольги (Вóльга < Ольга < Ельга) с гидронимикой Восточной Европы. И первое, что бросается в глаза, это то, что личные имена Вольгá и Вóльга соответствуют названию величайшей реки Восточной Европы Волге с массой ответвлений от этого названия. Есть небольшая речка Волга, несущая свои воды в Вятку как приток Медянки, есть река Волгарица с правым притоком Малая Волгарица, в один из левых притоков Вятки впадает Волошка. В документах XVI в. Каргапольского уезда упоминаются в бассейне озера Лача реки Волга и Воложка (совр. Волошка, приток Онеги), а также – Усть-Воложская волость. Есть своя Волга и в южном Беломорье, есть река Вольга во Владимирской губернии; есть река Вельга – приток Нудоли в Московской области; есть река Вилга в Прионежье и еще одна Вилга в Пряжинском и Кондопожском районах Карелии, впадающая в Нелгомозеро. Две названные Вилги пытаются, понятное дело, объяснять из финских языков. Хотя течет река Вилга и в Польше, есть даже польский шляхетский род Вилга. Однако там где прошел рудбекианизм, там поле науки «усеяно костями» – обломками повергнутых научных знаний.Из этого же гнезда выходит название Вологда – река и город на одноименной реке с вариантом Вологода (см.: Соболевский А.И. Названия рек и озер русского Севера. М., 1927. С. 1). В Вологодской области есть деревня Волшницы (а в Тверской губернии – Волшница). Волшница, согласно толковым словарям, это – место, где совершались предсказания жрецом-прорицателем. Судя по тому, что волшница – женского рода, то предсказания там совершались, скорее всего, жрицами-прорицательницами, т.е. теми сакральными властительницами, прекрасными и премудрыми, о которых я уже писала на Переформате
Кроме того, есть множество рек с названием Ольшанка с одноименными населенными пунктами в России, Белоруссии и на Украине. Но к гидронимам Ольшанка есть варианты Елшанка и Ильшанка (Московская область). Есть в России реки с названием Елга: Елга – приток Цильни, реки Верхневолжского бассейна; Елга – приток Вятки; Елга – приток Стерли (от Поволжья до Оренбургской области); Елга – приток Тора (Поволжье). Заканчивая рассмотрение одноименных гидронимов, следует еще назвать реку Олег, которая упоминается Ипатьевской летописью под 1251 годом, в походе Даниила Романовича на ятвягов, а также, разумеется, – и реку Волхов. Таким образом, в Восточной Европе, на земле древних русов есть гидронимы, которые соответствуют всем формам личных имен Олега и Ольги: гидроним Волга соответствует мужскому имени Вольгá/Вольг и женскому имени Волга/Вóльга. Гидроним Олег соответствует мужскому имени Олег, а гидронимы Ельга соответствуют женскому имени Ельга – одной из форм имени Ольга. Совпадение названий рек и имен богатырей и других былинных героев типично для русского эпоса. Так, известен богатырь Дунай в русских былинах. Представляется, что ситуация с происхождением имен Олега и Ольги яснее ясного: оба имени рождены на Русской равнине в лоне древнерусской традиции и отражают практику архаичного мифопоэтического сознания давать наиболее важным гидронимам имена родовых божеств или обожествленных предков и героев. Эта же черта была присуща и культурной традиции ариев, воплотившейся, например, в Ведах, где Сарасвати – название священной реки и женский теоним. Поэтому пора избавляться от рудбекианистского абсурда, под влиянием которого название русской реки Волги делят между финскими и балтскими языками, а происхождение личных имен Ольги и Олега выводят от «германских» корней. Если бы еще эти декларации подкреплялись доказательствами, а то ведь их нет и близко, как было показано в ряде работ.Здесь стоит добавить, что немецкие лингвисты – сторонники концепции древнеевропейской гидронимии, безусловно, относят такие гидронимы как Волхов и Волга к индоевропейской гидронимии, выделяя в них древнеевропейский корень *el-/*ol- (Васильева Н.В. О термине и понятии «древнеевропейские гидронимы» // Ономастика Поволжья. М., 2001. С. 107). Об этом писал немецкий лингвист, славист и известный специалист по славяно-германской топонимике К. Хенгст, выявляя древнеевропейскую гидронимию у восточных славян и представляя, в частности, результаты исследований В. Шмида и Ю. Удольфа (Schmid W. Linguisticae scientiae collectanea. Ausgewaehlte Schriften. Hrsg. V.S. Berlin-New York, 1994; Udolph J. Die Stellung der Gewaessernamen Polens innerhalb der alteuropaeischen Hydronymie. Heidelberg, 1990). Продолжая развивать интерпретацию гидронима Волга на основе древнеевропейского корня, данную еще Ю.Удольфом, Хенгст напомнил и мысль, высказанную Гамкрелидзе и Ивановым в их работе 1984 г. «Индоевропейский язык и индоевропейцы», о том, что недостаточная изученность в историческом аспекте древнейшей гидронимии Поволжья не позволяет выявить возможные следы происхождения индоевропейцев через эти области (Хенгст К. Древнеевропейские гидронимы у восточных славян // Ономастика Поволжья. М., 2001. С. 103).
По концепции древнеевропейской гидронимии стоит пояснить, что, по мнению ее сторонников, к древнеевропейским гидронимам следует относить название такого водного объекта, которое восходит к индоевропейскому корню и которое нельзя объяснить только из того языка, на котором говорят в историческое время на данной территории; значение такого названия должно относиться к семантическому полю воды, кроме того, данный гидроним должен иметь хотя бы одно соответствие на территории Европы в виде другого древнего названия со сходной структурой (Васильева Н.В. О термине и понятии «древнеевропейские гидронимы» // Ономастика Поволжья. М., 2001. С. 106-112). Приведенный комментарий можно дополнить словами немецкого исследователя А. Пауля, писавшего о том, что концепция, получившая название «древнеевропейской гидронимии», возводит топонимику к наследию первых индоевропейских переселенцев в Европе, давших названия рекам ещё до расхождения индоевропейских языков на разные группы.
Надо сказать, что в немалой степени благодаря трудам названных немецких ученых удалось обнаружить и сходные с Волгой древние названия рек, выходящие за пределы территорий, населенных носителями как финно-угорских, так и балтских языков. Это – река Влга в бассейне Лабы (Чехия) и река Вилга в бассейне Вислы (Польша). Однако как показывает ситуационный анализ, пока эти данные на вопрос о происхождении русской Волги, а вместе с этим и на вопрос происхождения русских имен Олег и Ольга кардинального влияния не оказали, но тем не менее, введение их в научный оборот важно.C позиций сегодняшнего дня совершенно очевидно, чем вызвана недостаточная изученность древнейшей индоевропейской гидронимии Поволжья. Кто были те индоевропейские первопоселенцы в Европе? Сейчас мы знаем, что это были представители гаплогруппы R1a или арии и древние русы. Но для ученых советского периода понятие древние русы было связано с историографическими сложностями, названными в самом начале статьи, и под гнетом этих сложностей волею науки так было определено, что по Восточной Европе с древнейших времен бродили все, кто угодно: от иранцев до финно-угров и балтов – все, кроме древних русов.
Ну, а для немецких ученых по своим политическим причинам до сих пор нежелателен термин арии. Отсюда у немецких исследователей и такие обтекаемые термины как древнеевропейские дославянские корни и пр. В начале работы над моей концепцией о древних русах как насельниках в Восточной Европе я также использовала сходные термины за неимением лучшего: индоевропейский субстрат, связанный с русской историей и т.д. (Грот Л.П. О Рослагене на дне морском и о варягах не из Скандинавии // Слово о Ломоносове / Изгнание норманнов из русской истории. Вып. 3. М., 2012. С. 465-490), но теперь ДНК-генеалогия помогла многое прояснить, поэтому в последних работах я стала писать арии и древние русы.
Варианты имен Олега и Ольги в русских источниках
Проблемы, связанные с изучением индоевропейских корней восточноевропейской гидронимики, это и проблемы, связанные с изучением личных имен Олега/Вольги/Вольга и Ольги/Волги/Вольги, ибо как было показано выше, эти антропонимы неразрывно связаны с восточноевропейской гидронимикой.Соответственно, древнеевропейский корень *el-/*ol-, выделенный сторонниками концепции древнеевропейской гидронимии в восточноевропейских гидронимах (Волга, Волхов) и относимый ими к так называемому дославянскому периоду, т.е. к периоду до расселения восточноевропейского славянства, хорошо укладывается в рамки моей концепции о древних русах, как одном из древнейших носителей индоевропейских языков в Восточной Европе. Тем более, что по свидетельству Н.В. Васильевой, ни в кельтском, ни в древнегерманском нет корня *el-/*ol-. Но зато этот корень очень хорошо представлен в русской топонимике и в антропонимике, созданных древними русами до миграций в Восточную Европу представителей гаплогруппы N1c1.
Этот древнеевропейский корень *el-/*ol- образует и имена Олега и Ольги. О тождестве Ольги и Ельги как вариантов одного и того же древнерусского имени, не имеющего ничего общего со скандинавскими именословами, было уже сказано. В источниках сохранились во множестве варианты использования имени Ольга с различным чередованием основы. Пример из ПВЛ: «…и повеле Ольга воемъ своимъ имати… И възложиша на ня дань тяжьку… а третьяя Вышегороду к Ользѣ; бѣ бо Вышегород град Вóльзинъ. И иде Вóльга по Дерьвьстѣй земли …и по Днѣпру перевѣсища и по Деснѣ, и есть село ее Ольжичи и доселе» (ПВЛ. Подготовка текста, перевод, статьи и комментарии Д.С.Лихачева / Под редакцией В.П.Адриановой-Перец. 3-е изд. СПб., 2007. С. 29).
М. Халанский сообщает о том, что в городе Льгове Курской губернии существует предание об основании города Льгова княгиней Ольгой. Город впервые упомянут в Ипатьевской летописи под 1152 году под названием Ольгов. В паре Ольгов – Льгов сохраняется только корневое л-. В его работе приводятся различные варианты названия пýстыни в Курской губернии, которые в подлинных актах архива курской консистории зафиксированы и как Волпиновская пустынь, и как Льпиновская пустынь, а также как Илпиновская пустынь. Такие корневые чередования как вол-/ль/ил- естественны для русского языка, что иллюстрируется Халанским на примере слова вольгота/льгота/ильгота. Последний вариант чередования напоминает также о варианте Волга/Вилга.
Посмотрим теперь на имя Олег. Исследователь XIX в. М. Халанский собрал множество вариантов, которые разные древнерусские памятники сохранили для имени Олег. В летописании это: Олъгъ, Олегъ, Олгъ в Лаврентьевской и Ипатьевской летописях, но в падежных формах Олгомь и Олгови; кроме того, есть такая форма имени как Ольгá (Хронограф XVII века, сп. Московской Синодальной библиотеки № 135). Встречается в летописях и написание имени Олега с начальной в-. От именительного падежа имени Волгъ есть падежная форма по Волзѣ (ПСРЛ, IX, 18, прим. г) аналогично вариантам женского имени Вóльга и Ольга. Но есть варианты и с опущением начального о: Легъ, Лга (ПСРЛ, IX, 25, прим. н и 15, прим. 5); сравн. Лжичи при Олжичи, Ольжичи (Ип. л. 315) (Халанский М. К истории поэтических сказаний об Олеге Вещем // Журнал Министерства народного просвещения. СПб., 1902. С. 322). В онежских былинах для Вольги имеется вариант Волья: молодой Волья-то Всеславьевич/Щеславьевич, молода Волью Всеславьевича (Гильфердинг А.Ф. Онежские былины, записанные А.Ф. Гильфердингом летом 1871 года. СПб., 1873. № 32). Очевидно, что в приведенных вариантах былинного имени Вольгá и Волья корнем является вол-.
Рассуждая о закономерности перехода о в е, Халанский распространяет примеры такого перехода не только для женской формы имени Ольга/Ельга, но и на его мужской вариант Олег из формы Волья. Халанский приводит такие примеры, как Евпатiй – Олпатiй, Елиферiй – Олухвїръ, Есипъ – Осипъ. Поэтому по его убеждению, для такого варианта женского имени Ольга как Ельга логично предположить мужской вариант для Олега как Ельг. Халанский упоминает Эриха Ляссоту, в 1594-м году посетившего Киев и оставившего сведения о некоторых лицах древнерусского эпоса, в частности, о матери Владимира Юлзѣ и о богатыре его Ельѣ Моровлине. Халанский обращает внимание, что народную южнорусскую форму имени Елья Ляссота передал как Elia. В фонетическом отношении, по его мнению, Елья (Elia) должно считаться вариантом Волья, и как при Волья имелся вариант Вольгá, так и при Елья следует предположить форму Ельгá.
Согласно Халанскому, имя богатыря Elia из записок Ляссоты есть старый народный южнорусский вариант имени Олег, восходящий к основной форме *Елъгъ или *Елъгá. Подтверждение своей мысли Халанский видит в древненемецкой поэме «Ортнит», где действует герой Eligas или Eligus, и данное имя есть вариант от Олъгъ и Ольгá в форме Елъгъ и Ельгá. Имя русского короля или künig von Reussen изображалось в разных формах. Помимо Eligas/Ilias в редакции поэмы, входящей в печатное издание Heldenbuoch 1477 г. и воспроизведенное A.Келлером в 1867 г. Но в прозаическом введении к Heldenbuoch тот же самый герой назван Elegast. Халанский напомнил, что предположение о существовании в древнерусском языке формы Елгъ как варианта Олъгъ высказывалось также Д.И. Иловайским (Халанский М. Указ.соч. С. 317-338).
Рассуждения Халанского об имени Eligas в древненемецких эпических произведениях как передачи русского Елъгъ/Олъгъ представляются логичными. Для архаичных антропонимов было обычным образование парных имен, т.е. таких имен, которые могут принадлежать как женщинам, так и мужчинам: Кир – Кира, Марин – Марина. Но традиция сохраняла парные имена неравномерно. Например, как отмечали Суслова и Суперанская, в официальных русских перечнях имен Августин числился, а Августина нет, не числились такие мужские имена как Дарий, Елен, Олимпиад, или не числились такие женские имена как Леонида, Модеста, Октавия и т.д.
Выявление парности мужских Вольгá/Елъгъ/Олъгъ и женских Вóльга/Ельга/Ольга имен, функционировавших в древнерусской традиции, важное свидетельство архаичной природы этих именных пар и их укорененности в русской антропонимической культуре. Эти имена получали распространение в общеевропейской устной традиции и становились этническими маркерами русских правителей. Eligas/Ilias как отражение русского Елъгъ/Олъгъ лишний раз свидетельствует о том, что христианизация языческого именослова происходила при помощи «наложения» новых библейских имен на созвучную языческую основу. Сейчас имя Eligas künig von Reussen переводится в современных изданиях как Илья, хотя использованные Халанским ранние издания показывают, что путь к этому христианскому имени шел от древнерусских языческих Eligas и Elegast таким же образом, как от языческого Данслава/Данши – к библейскому Даниилу.
Особой разновидностью былинного имени Вольги/Вольи является имя такого мифологизированного древнерусского героя как Волх Всеславьевич. По определению В.В. Иванова и В.Н. Топорова, сюжет о Волхе Всеславьевиче (реже – Вольгá Буславлевич или Святославьевич) принадлежит к наиболее архаичному слою в русском былинном эпосе (Иванов В.В., Топоров В.Н. Волх // Славянская мифология. М., 1995. С.108-109).
Надо сказать, что норманистами (в частности, Мельникова Е.А.) предпринимаются попытки представить эпические древнерусские имена былинных героев Вольги и Волха как былинную трансформацию скандинавского имени Helgi в восточнославянской языковой среде. Тогда сам древнерусский эпос, промышлениями норманизма, предстает плодом нечестивого (т.е. вымышленного) союза мировоззрения скандинавских викингов (напоминаю еще раз, что слово викинг означает пират и не более того) – якобы носителей дружинного эпоса с некими аморфными местными верованиями и понятиями восточнославянского языческого мировоззрения. Что можно сказать по этому поводу? Абсурдность исходного момента о скандинавском Хельги для имени Олега вынуждает норманизм плодить абсурд в бесчисленном многообразии форм.
Здесь же следует отметить, что в русском фольклоре запечатлелся и образ княгини Ольги. Так, личность княгини Ольги отразилась в таком специфическом жанре как народные исторические песни или, как их называет С.Н. Азбелев, исторические баллады. Историческим песням, пишет С.Н. Азбелев, принадлежит особое место в системе жанров русского фольклора. Основная масса этих песен относится к эпическому роду поэзии, но есть и принадлежащие к песенной лирике: в таких произведениях – не повествование об исторических событиях, а передача эмоционального отношения к ним; часть исторических песен могут быть определены как лиро-эпические… Самые древние русские исторические песни не сохранились. Что песни такого рода существовали во множестве задолго до образования древнерусского государства, можно догадываться по скупым упоминаниям византийских историков… При всей своей конкретности, прямой, как правило, соотносимости с историческим событием историческая баллада не фактографична. Она в той или иной степени – всегда художественное обобщение народных впечатлений от исторического события (Российская история в зеркале русской поэзии: Россия Романовых в исторических песнях / Под общ. ред. В.Е. Захарова: сост., предисл. и коммент. С.Н. Азбелева. М., 2013. С. 3-7).
Исторические песни, изображающие личность княгини Ольги, были записаны П.В. Киреéвским и приведены в работе Халанского. Княгиня Ольга запечатлена в данной исторической песне как великая правительница и как яркая масштабная личность: с нею можно думу подумати и слово промолвити, она красавица, какой не видывали, она русскую умела больно грамоту и четью-пѣтью горазда церковному, она «грозная», была поляницей, т.е. богатыршей, когда она умерла, плакали по ней богатыри, называли ее «матушкой» (Халанский М. К истории поэтических сказаний об Олеге Вещем // Журнал министерства народного просвещения. СПб., 1903. С. 24).
Древнерусская сакральная традиция в именах Олега и Ольги
C какими понятиями роднятся имена Олег/Вольгá/Вольг и Ольга/Вóлга/Вóльга, если рассматривать их не в традициях шведской гипербореады, породившей норманизм? Продолжим для этой цели разговор об имени великой русской реки Волги.Волга занимает совершенно особое место в древнерусской традиции, именуясь как Волга – матушка и как Волга – русская река. По-моему, теперь совершенно очевидно, что название Волга было рождено древнерусской традицией, т.е. традицией, идущей от древних русов, в силу чего имя Волга лучше и проще всего объясняется из русского языка. От древнерусского корня вол-/вл- рождаются как слова, связанные с водной стихией (влага, волглый), так и слова, связанные с материнским началом (влагалище, т.е. место истока, исхода жизни). В словаре Даля с Волгой связано выражение: «Волга всем рекам мати». Поэтому Волга для древних русов была такой же священной рекой, как для ариев была река Сарасвати: «обладательница вод», т.е. главная священная река и богиня, персонифицирующая эту реку.
Родство Волги и Волхова говорит о родстве имен Вольгá/Вольг/Олег и Волга/Вóльга/Ольга со словами от этого же корня, связанными с сакрально-мистическим содержанием: волхование, т.е. чародейство с помощью воды, волхвы и волховницы как древние жрецы и жрицы, Волхв – Вольга и Волховская коровница, Волхова. Былинные герои князья-чародеи и богатыри Волхв Всеславьевич и Вольга Святославьевич – перерожденцы великого древнерусского божества Волоса. Однокоренным с именами Вольгá/Вольг/Олег и Волга/Вóльга/Ольга выступает Волос/Велис – величайшее божество древних русов, всемогущий владыка трех сфер: небесного мира божественного солнца, мира живой и плодоносящей природы (урожая и скота – богатства человека) и подземно-подводного, т.е. потустороннего мира, где божество выступало в образе грозного змея-крокодила (подробнее здесь).
Само слово власть родилось от этого же корня. Поэтому древнерусские волости явно перекливаются с волошками – местами, где священные ритуалы/предсказания совершались древнерусскими жрецами и жрицами. Но тогда летописное «володеть и править» в тексте приглашения варяжских братьев следует понимать как «осуществлять сакральные и административные функции». Слово велий, т.е. великий тоже образовалось от этого корня. Гиганты древнерусских преданий великаны или волоты происходят от этого же корня.
Корень этот поистине неисчерпаем, вот почему имена, от него образованные, обладали такой магической энергетикой и всегда были в числе любимых русских имен. Имя Олега, по наблюдениям Иловайского, встречалось до XIV в., а женское имя Ольга вошло и в христианские именословы. Но эти имена сделались популярны не только у русских.Распространенность имен с древнерусским корнем *el-/*ol- в Европе
Имена с корнем *el-/*ol- и соответственно, родственные именам Олега и Ольги, получили популярность в Европе. В словаре древнеиллирийских имен Ханс Краэ зафиксировал имя Olcias, вар. Olciae (Olci), Holcias (Oλκιαυ, Oλκια, Oλκιας) у двух лиц. Одним из них был полководец Македонии Olcias (Oλκιαυ), упомянутый писателем македонского происхождения Полиеном (II век). Аналогичное имя с вариантами Olciae/Olci (Oλκιας, Oλκιαυ, Oλκια) носил свергнутый король Иллирии в подложном завещании Александра (Krahe H. Lexikon altillyrischer personnamen. Heidelberg, 1929. S. 56, 80).Здесь же надо вспомнить сведения о сербском городе Ольгуне у Гедеонова, который напоминал, что у Плиния этот топоним пишется как Olchinium, а у Тита Ливия и Птолемея как Olcinium, что у Константина Багрянородного переходит в форму Еλϰύνιον, т.е. наблюдается тот же переход, как Ольга и Ельга/Eλγα (Гедеонов С.А. Варяги и Русь. М., 2005. С. 182-183). У Краэ этот топоним приводится как иллирийский Olcinium. В наши дни это город в Черногории, название которого известно как Ульцин/Ульцинь. Чередование ол-/ул- понятно и естественно для русского языка. Соответственно, и вышеназванные именные варианты легко узнаваемы и как имена из древнерусского именослова: в иллирийском и македонском Олькиас или Ольки виден древерусский Олегъ/Олгъ и Ольгé, как князь рязанский Олгъ Иванович (по типу: Садкé – купец).
Вариант Holcias от Olcias еще раз наглядно свидетельствует, что в иноязычных именословах имена Олега и Ольги могли получать знак придыхания h, но эти варианты были всегда вторичны относительно древнерусского оригинала.
Древнерусское имя Олег/Вольгá, связанное и с понятием власти, и с сакральной силой теонима Волоса/Велеса, явно обладало мощной притягательной силой для заимствования его в литературные произведения и в произведения устной традиции соседних народов. Так очевидно появились и имя македонского полководца Олькиаса, и имя иллирийского короля Олькиаса/Ольки, от той же древнерусской именной основы произошла форма имени Eligas künig von Reussen в германских эпических сказаниях.
Идем дальше. В гуннских именах VI в. встречается Ольдоганд – имя, явно заимствованное из древнерусского именослова, как и многие другие имена индоевропейского происхождения, принимавшиеся гуннскими предводителями. К этой же эпохе принадлежит имя легендарного короля Олимара из Русции/Rusland (Rusciam), действовавшего в «Деяниях данов» Саксона Грамматика (Saxo. Danmarkskrøniken. Aschehoug Dansk Forlag, 1999. Bd. 1. S. 179-185). События, в которых участвует Олимар, относятся к легендарной части труда Саксона Грамматика, но имя Олимара, по замечанию А.Г. Кузьмина, находит аналогию в объединенной генеалогии герулов, вандалов и венедов, согласно «Генеалогическим таблицам» Хюбнера. Время жизни короля русов/рутенов Олимара относится к эпохе взаимоотношений королей данов с гуннами (Кузьмин А.Г. Начало Руси. М., 2003. С. 330-331).
Среди личных имен, образованных от именного компонента ол-, следует указать династийное имя Ольдржихов (Удальрихов), князей Моравии и Брно, а также князей Моравии в Оломоуце. В современных именословах чехов встречаются имена Olek/Alek, перекликающиеся с именем короля Иллирии Olciae/Olci у Краэ, а также имена Oleg, Olha. От этого же именного компонента ол-/ел- с перехдом в ал- образованы имена великого князя литовского Ольдгерда или Альгирдаса, а также – литовского князя Ольгимунта/Эльгимонта (XIV в.).
Южнобалтийское побережье пестрит названиями, родственными имени Волги. Они пронизывают Южную Балтию с востока до запада и связаны с крупнейшими древними религиозными центрами балтийских славян. Несложно предположить, что названия религиозных центров должны восходить к соответствующим теонимам. В первую очередь, следует назвать крупнейший поморский торговый центр Волин, а вблизи него Щецин – мать городов поморских, где был храм бога Триглава. Далее за ним Вологощь (ныне Вольгаста или Wolgast). В Волгасте находился храм Яровита, грозного бога войны, а также весенней яри и плодородия. У немецких хронистов это название выступало в вариантах Волигост/Олигост/Hologost/Hologast. Вот вам и подтверждение: славянский Волигост или Олигост, а у немцев Хологаст, таким же образом и славянская Вольга/Ольга/Елга у немцев превращалась в Хелгу. Неподалеку от Вольгаста есть и небольшое озеро на острове Узедом (Узнам) под названием Вольгастзе (Wolgastsee) или Вологощское озеро. В Передней Померании рядом со Штральзундом есть поселок Velgast. В земле Саксония-Анхальт, рядом с г. Хавельберг есть деревня Vehlgast. В земле Шлезвиг-Гольштейн известен населенный пункт Walksfelde, что есть измененное славянское название Walegotsa, что зафиксировано на памятном камне (за уточнения топонимики приношу благодарность А.Паулю). Высказывались предположения, что все важнейшие божества южнобалтийских славян: Триглав, Яровит, Свентовит суть одно и то же божество под разными именами. Возможно, это так и есть, и Русь с Южной Балтией были связаны одной древней верой. Ведь и имя Волоса – это не имя бога, а только иносказательное прозвище. Но это прозвище отразилось в перечисленных южнобалтийских святилищах. Вот какой древностью и силой веет от древнерусских имен Олега и Ольги!Имя Олег и его соответствия в иранских и тюркских именословах
Теперь можно вернуться к тому, с чего началась данная статья: к иранским и другим параллелям для имени Олег. Прежде всего, о древнерусском Олеге и иранском Халег со значением «творец», «создатель». Как было показано выше, имя древнерусского Вольга/Олъга было родственно Волосу – иносказательному прозвищу всемогущего божества русов, образ которого соединял небесный мир солнца, плодоносящую землю и потусторонний мир. Следовательно, это имя вполне могло стать известным в ираноязычном мире как имя с семантикой «творец», «создатель» и войти в иранские именословы с этим значением. Понятие верховного божества у ариев и древних русов менялось с течением тысячелетий. Но центром сакральной системы был культ солнца, и вокруг солнца как дара небесного пересекались функции многих богов РВ и древнерусских сказаний, что наложило свой отпечаток и на теонимику будущих времен. Поэтому более логично предположить, что соотносимость значений имен Олег и Халег говорит не о ирано-тюркских контактах, как предполагал Кузьмин, а о контактах между древними русами и древними иранцами. Осталось данные контакты изучить, но для этого необходимо признать древние истоки русской истории, а не отодвигать их к тому времени, когда в византийских источниках стало упоминаться имя славян.То же самое можно сказать и о улуг и Хулек. Один из венгерских вождей эпохи переселения на Дунай носил имя Хулек. Кузьмин напоминал, что в тюркских языках улуг означал «старший», «высший». На болгарской почве тюркское улуг дало олг. Важно учитывать, что и тюрки, и угры с древнейших времен испытывали сильное влияние сакрально-мифологической традиции индоевропейского солнцепоклонства, что оказывало большое влияние на развитие ономастики и ритуально-сакральной терминологии. Так, тюркский термин кун – солнце еще в древнетюркском языке явился заимствованием из тохарского (Иванов В.В. Тохары // Восточный Туркестан в древности и раннем средневековье. М., 1992). Индоевропейского происхождения был и миф о небесной лебедице-прародительнице в тюркской мифологии.
Влияние индоевропейской солярной религиозно-мифологической традиции сказалось и на этногенезе, и на культурогенезе народов Сибири и Центральной Азии. Согласно результатам научных исследований, древнеиранские hvar («фарн») или khors, персидское hôr/horsed в значении «солнце» отразились в многочисленных этнонимах с хори/хор: буряты – хоринцы, которые считаются субстратом в этногенезе бурят, монг-хоры (монгоры) Цинхая, хор-па Амдо и Тибета, хоро (хоролоры) в составе якутов, род хорилар и племенное объединение хори–тумат, упоминаемые в монгольской исторической хронике «Сокровенное сказание». К этой же основе хор- восходит и название древней арийской страны Хорезм – «страна/земля Солнца» (Кузнецов Б.И. Древний Иран и Тибет. История религии бон. СПб., 1998. С. 250 – 251; Павлов Е.В. Семантика хоринского этногонического мифа: к этимологии этнонима «хор» // Монголоведческие исследования. Вып. 5. Улан-Удэ, 2007). Та же солярная основа отразилась в названии кругового танца западных бурят ехор, символизировавшего солнечный круг.
Но думается, что простого воздействия лексемы – «солнце» было бы недостаточно для такого широкого распространения солярной лексики. Солнце было божеством, а у божества имелось имя, часто иносказательное, но это не мешало его участию в развитии духовной жизни. Поэтому здесь наверняка надо видеть влияние древнерусского солнцебога Хорса (Хѣрсъ/Гурсъ/Гуркъ). Полагаю, что именно этот теоним отразился и в вышеназванных этнонимах, топонимах, а также в ритуальных терминах типа ехор или в болгарском хоро – круговом танце, семантика которого заключалась также в том, чтобы быть символом солнца, а также в русском хороводе. Все они, наверняка, несут имя древнерусского солнечного божества Хорса, но с одной разницей.
Бурятский ехор – результат влияния индоевропейских солнечных культов, принесенных в Сибирь миграциями ариев. Болгарское хоро с большей вероятностью пришло с Волги на Балканы вместе с тюркскими протоболгарами, как древнее индоевропейское наследие древних тюрков, принявших арийские традиции почитания Солнца еще на своей прародине в Сибири. Хоровод – символический танец на Руси в честь солнечного божества, одним из имён которого было древнерусское Хорс (за пределами Руси у других славянских народов как божество не был известен). Но в отличие от бурятского ехора и болгарского хоро русский хоровод не занесен в древнерусскую традицию откуда-то извне, а соединен внутренней связью с именем древнерусского солнцебожества Хорса, рожденного в Восточной Европе в то далекое время, когда предки древних русов и древних ариев входили в единую общность носителей индоевропейских языков и сосуществовали в рамках культурно-сакральной общности, созданной ими на просторах от Восточной Европы до Сибири (Грот Л.П. Древнерусские божества солнечного культа: анализ топонима Кола // Вестник Липецкого государственного университета. Научный журнал. Серия Гуманитарные науки. Выпуск 2, 2008. С. 50).
То, что именно древнерусские сакральные традиции выступали культурным донором для представителей урало-алтайской языковой семьи, хорошо засвидетельствовано в таком памятнике начала XV в., как «Сказание о Мамаевом побоище», где описано, как Мамай, видя поражение своих войск, «…нача призывати боги своя: Перуна, Савана, Тамокоша, Раклия, Гурса и великого своего помощника Ахмета» (Сахаров И.П. Сказания русского народа. Т. 1, кн. IV. СПб, 1885. С. 80). Таким образом, и древнерусский Перун, и древнерусский Хорс/Гурс составляли важную часть сакральных верований полиэтнического населения Поволжья и южнорусских степей на протяжении столетий и сохранили свое влияние даже после распространения ислама.
Но тогда можно предположить, что это влияние древнерусских сакральных традиций на лексику тюркских, угрских и других народов включало также лексику, рожденную от важнейших древнерусских теонимов или имен былинных героев с основой вол-/ол-/юл- (Ольга как Juulza у Э.Ляссоты). Хочется напомнить замечание византийского дипломата и историка V в. Приска Панийского, принимавшего участие в посольстве к правителю гуннов Аттиле, о том, что «гуннский» язык отличался от собственно «варварского» языка гуннов, причем если в последнем языке можно предполагать тюркскую систему, то «гуннский» явно относился к индоевропейской группе (Кузьмин А.Г. Об этнической природе варягов. С. 612).
Древнерусское велий в переводе на тюркский вполне могло дать тюркское улуг, а прототипом для угрского антропонима Хулек явилось то же древнерусское Олег/Ольг. И болгарское олг проще всего объяснить прямым воздействием древнерусского Олга, семантика которого заключала и значение великого, и значение власти. Если только данная надпись не содержала двух личных имен Феодора Олга.
Не надо забывать, что из Восточной Европы на Балканы переселялись не только тюркские протоболгары и венгры, но и носители индоевропейских языков. Этнонимы серб (*sъrb, *sъrbi) и хорват обнаруживаются в Восточной Европе еще в античное время (Трубачев О.Н. К истокам Руси (наблюдения лингвиста). М., 1993. С. 23-25). Этноним хорваты говорит сам за себя – Хорсопоклонники. У сербов же известно личное имя Хрьсь. То, что антропонимы часто образуются от теонимов, факт общеизвестный. Поэтому нет ничего удивительного в том, что носители этнонимов серб и хорват в лоне своих миграций на Балканы уносили из Восточной Европы как теонимы, так и наиболее важные личные имена.
Перечисляя всех возможных носителей имени Олгъ/Олъгъ, нельзя не упомянуть и царя Русии, имя которого обозначено как Hlgw в так называемом Кембриджском документе – рукописи на древнееврейском языке, которая содержит фрагмент письма некоего еврея к неназванному лицу и в которой содержится рассказ о русском правителе или «царе Русии» по имени Хлгу (Hlgw) (Коковцев П.К. Еврейско-хазарская переписка в X в. Л., 1932).
Опубликовавший этот документ семитолог П.К. Коковцев пояснял, что имя H-l-g-w может читаться как Halgu/Halgo или Helgu/Helgo. В этом имени стали усматривать максимально близкий вариант для имени Олег от якобы скандинавского оригинала Хельги. Как показывают мои исследования, в данной переписке скандинавская форма Хельги не могла участвовать, поскольку для «царя Русии» не могло быть использовано уменьшительное имя, каковым является скандинавская гипокористика Хельги. А вот древнерусская форма Елъгъ как вариант имени Олъгъ, возможно, в его иранской огласовке Халег представляются вполне естественными. И не вижу никаких проблем в том, чтобы представить, что летописный князь Олег Вещий был не единственным носителем древнейшего имени русов Олъгъ/Елгъ/Волгъ с учетом того, что данное имя, отраженное в гидронимике, существовало на Русской равнине с глубокой древности.
* * *
Вот что вкратце хотелось сказать о династийных княжеских именах Вóльга/Олег и Вóльга/Ольга, которые вобрали емкую сакральную символику. Вся эта величественная символика «до самой магмы» – древнерусского происхождения. И какими убогими потугами предстают на фоне этой древней традиции хлопоты норманистов втиснуть и эти имена древнерусских правителей в мизерный масштаб, заданный рудбекианизмом.Лидия Грот,
кандидат исторических наукПерейти к авторской колонке
pereformat.ru
67% | совместимость имёнОльга и Олег |
Культурная совместимость (65%). Имена Ольга и Олег, несмотря на схожесть, не могут похвастать общим происхождением. В паре скорее всего сложится неплохая совместимость, но назвать её идеальной трудно.
Фонетическая совместимость (75%). Имена довольно созвучны. В имени Олег два слога, в имени Ольга - столько же. Как правило, пара обладает хорошими шансами на совместимость в данном случае. Также в этих именах совпадает количество согласных букв, что дополнительно гармонизирует отношения.
Совместимость по датам именин (0%). Общих именин у имён Олег и Ольга не найдено.
Совместимость по итогам голосования пользователей (83%). Большинство посетителей сайта считают, что имена Ольга и Олег очень хорошо сочетаются.
Нумерологическое число имени Олег (О + л + е + г) - 3, число имени Ольга (О + л + ь + г + а) - 1.
Олег-тройка отличается активностью, он всегда остаётся в центре внимания, хотя серьёзно воспринимают его не все. Ему нравится общаться, он готов к приключениям и веселью. Будучи человеком романтическим, этот мужчина способен влюбиться с первого взгляда, хотя нередко ошибается в выборе. Впрочем, часто сам процесс достижения цели для Олега оказывается гораздо важнее и приятнее результата. Олег-тройка ценит духовную близость и интеллект в партнёре, что делает его привлекательным для Ольги. Под влиянием вдохновения способен на многое, и перед ним способны устоять совсем немногие преграды.
Ольга-единичка отличается сильным характером, и в этом смысле у тройки-Олега немного шансов привлечь её внимание к себе, только если она сама не захочет. Женщины-единички привыкли сами устраивать свою жизнь, обладая упрямством и своенравием. Впрочем, для Олега-тройки подобные качества в избраннице могут показаться даже привлекательными, ведь ему не впервой преодолевать трудности.
Ольга-единичка не привыкла скрывать эмоции, у неё всегда множество идей, она ведет яркую жизнь. Она – лидер по натуре, но иногда лидерские качества остаются в стороне, и на первый план выходит желание ласки и заботы.
В союзе Ольги и Олега, если он всё-таки случится, главную роль всегда играет именно Ольга. Мужчине придётся либо смириться с этим, либо отправиться на поиски новой спутницы. Обычно любовь в такой паре быстро проходит, однако это не означает, будто партнёрам нечего дать друг другу.
Ольга-единичка получает столь необходимую ей открытость и сполна удовлетворяет творческие изыски Олега. Взамен она готова поделиться интеллектуальными беседами и дать в полной мере почувствовать своему мужчине, что такое деспотический характер. Отношения точно не назовёшь банальными, а Олег и Ольга своей активностью и предприимчивостью не дадут заскучать друг другу.
Описание имён Ольга и Олег
Женские именаМужские имена Обсудить на форумеБлижайшие именины
27 октября Антонина Игнат Кристина Кузьма Максимилиан Назар Никола Николай Прасковья Сабина
28 октября Денис Ефим Иван Лукьян
29 октября Алексей Виола Виолетта Георгий Евгений Зиновий Иван Люций Максимилиан
30 октября Александр Андрей Антон Анфим Германн Демьян Жерар Зиновий Кузьма Марсель Максим Осип (Иосиф) Сергей Сидор Юлиан
31 октября Андрей Гавриил Давид Елизавета Злата Иван Лиза Лука Люсиль Николай Осип (Иосиф) Сергей Юлиан
Календарь именинkakzovut.ru
Лидия Грот
Один из читателей моей предыдущей статьи «Об имени Хельги» напомнил о том, что в науке предлагалось соотносить имя князя Олега с иранским Халег, и назвал, в частности, имя Е.С. Галкиной. Собственно, изначально эта мысль была высказана еще А.Г. Кузьминым. Так, в своей ставшей классической статье «Об этнической природе варягов», Кузьмин писал: «Примечательно, что древнерусскому имени Олег имеется иранская параллель – Халег со значением «творец», «создатель». Возможно, что происхождение этого имени связано с ирано-тюркскими контактами: в тюркских языках улуг означает «старший», «высший». Один из венгерских вождей эпохи переселения на Дунай носил имя Хулек… На болгарской почве тюркское улуг дало олг. Данные о переходе тюркского улуг в болгарское олг взяты из статьи Заимова, в которой автор привел надпись от 904 г. на греческом языке «…епи Феодору олгу тракану», которая была переведена как «…при Феодоре олге тархане» с пояснением, что олг значит «великий»» (Кузьмин А.Г. Об этнической природе варягов // Гедеонов С.А. Варяги и Русь. М., 2005. С. 617).
В области антропонимических исследований относительно древнерусских летописных имен у А.Г. Кузьмина есть немало гениальных открытий и выводов, основанных на этих открытиях. Но в его время не было принято видеть в имени русов самостоятельное древнее имя народа в Восточной Европе, носители которого были современниками ариев. Поэтому при рассмотрении древнерусской истории использовался лингвистический подход. В его рамках имя русов, обычно рассматривалось как синоним имени славян, и при этом начало русской истории не могло иметь место раньше первых упоминаний славян в византийских источниках, т.е. не ранее конца VI – начала VII вв.
Но в работах некоторых ученых (Кузьмин, Седов) древние русы стали рассматриваться как часть «иранских» племен, поскольку для этих ученых было совершенно очевидно, что история древних русов имеет более глубокие корни в Восточной Европе, чем это предлагается сторонниками отождествления русов со славянами указанного периода, переселившимися в Восточную Европу из Подунавья или Повисленья. Сейчас мне представляется возможным скорректировать некоторые, выдвинутые ранее толкования имени Олег в связи с рассуждениями об его иранских и прочих параллелях.
Связь антропонимов Олег/Ольга с гидронимикой Восточной Европы
Существует тесная связь имен Олега (Вольгá < Вольг < Ольг) и Ольги (Вóльга < Ольга < Ельга) с гидронимикой Восточной Европы. И первое, что бросается в глаза, это то, что личные имена Вольгá и Вóльга соответствуют названию величайшей реки Восточной Европы Волге с массой ответвлений от этого названия. Есть небольшая речка Волга, несущая свои воды в Вятку как приток Медянки, есть река Волгарица с правым притоком Малая Волгарица, в один из левых притоков Вятки впадает Волошка. В документах XVI в. Каргапольского уезда упоминаются в бассейне озера Лача реки Волга и Воложка (совр. Волошка, приток Онеги), а также – Усть-Воложская волость. Есть своя Волга и в южном Беломорье, есть река Вольга во Владимирской губернии; есть река Вельга – приток Нудоли в Московской области; есть река Вилга в Прионежье и еще одна Вилга в Пряжинском и Кондопожском районах Карелии, впадающая в Нелгомозеро. Две названные Вилги пытаются, понятное дело, объяснять из финских языков. Хотя течет река Вилга и в Польше, есть даже польский шляхетский род Вилга. Однако там где прошел рудбекианизм, там поле науки «усеяно костями» – обломками повергнутых научных знаний.Из этого же гнезда выходит название Вологда – река и город на одноименной реке с вариантом Вологода (см.: Соболевский А.И. Названия рек и озер русского Севера. М., 1927. С. 1). В Вологодской области есть деревня Волшницы (а в Тверской губернии – Волшница). Волшница, согласно толковым словарям, это – место, где совершались предсказания жрецом-прорицателем. Судя по тому, что волшница – женского рода, то предсказания там совершались, скорее всего, жрицами-прорицательницами, т.е. теми сакральными властительницами, прекрасными и премудрыми, о которых я уже писала на ПереформатеКроме того, есть множество рек с названием Ольшанка с одноименными населенными пунктами в России, Белоруссии и на Украине. Но к гидронимам Ольшанка есть варианты Елшанка и Ильшанка (Московская область). Есть в России реки с названием Елга: Елга – приток Цильни, реки Верхневолжского бассейна; Елга – приток Вятки; Елга – приток Стерли (от Поволжья до Оренбургской области); Елга – приток Тора (Поволжье). Заканчивая рассмотрение одноименных гидронимов, следует еще назвать реку Олег, которая упоминается Ипатьевской летописью под 1251 годом, в походе Даниила Романовича на ятвягов, а также, разумеется, – и реку Волхов.Таким образом, в Восточной Европе, на земле древних русов есть гидронимы, которые соответствуют всем формам личных имен Олега и Ольги: гидроним Волга соответствует мужскому имени Вольгá/Вольг и женскому имени Волга/Вóльга. Гидроним Олег соответствует мужскому имени Олег, а гидронимы Ельга соответствуют женскому имени Ельга – одной из форм имени Ольга. Совпадение названий рек и имен богатырей и других былинных героев типично для русского эпоса. Так, известен богатырь Дунай в русских былинах. Представляется, что ситуация с происхождением имен Олега и Ольги яснее ясного: оба имени рождены на Русской равнине в лоне древнерусской традиции и отражают практику архаичного мифопоэтического сознания давать наиболее важным гидронимам имена родовых божеств или обожествленных предков и героев. Эта же черта была присуща и культурной традиции ариев, воплотившейся, например, в Ведах, где Сарасвати – название священной реки и женский теоним.Поэтому пора избавляться от рудбекианистского абсурда, под влиянием которого название русской реки Волги делят между финскими и балтскими языками, а происхождение личных имен Ольги и Олега выводят от «германских» корней. Если бы еще эти декларации подкреплялись доказательствами, а то ведь их нет и близко, как было показано в ряде работ.Здесь стоит добавить, что немецкие лингвисты – сторонники концепции древнеевропейской гидронимии, безусловно, относят такие гидронимы как Волхов и Волга к индоевропейской гидронимии, выделяя в них древнеевропейский корень *el-/*ol- (Васильева Н.В. О термине и понятии «древнеевропейские гидронимы» // Ономастика Поволжья. М., 2001. С. 107). Об этом писал немецкий лингвист, славист и известный специалист по славяно-германской топонимике К. Хенгст, выявляя древнеевропейскую гидронимию у восточных славян и представляя, в частности, результаты исследований В. Шмида и Ю. Удольфа (Schmid W. Linguisticae scientiae collectanea. Ausgewaehlte Schriften. Hrsg. V.S. Berlin-New York, 1994; Udolph J. Die Stellung der Gewaessernamen Polens innerhalb der alteuropaeischen Hydronymie. Heidelberg, 1990). Продолжая развивать интерпретацию гидронима Волга на основе древнеевропейского корня, данную еще Ю.Удольфом, Хенгст напомнил и мысль, высказанную Гамкрелидзе и Ивановым в их работе 1984 г. «Индоевропейский язык и индоевропейцы», о том, что недостаточная изученность в историческом аспекте древнейшей гидронимии Поволжья не позволяет выявить возможные следы происхождения индоевропейцев через эти области (Хенгст К. Древнеевропейские гидронимы у восточных славян // Ономастика Поволжья. М., 2001. С. 103).
По концепции древнеевропейской гидронимии стоит пояснить, что, по мнению ее сторонников, к древнеевропейским гидронимам следует относить название такого водного объекта, которое восходит к индоевропейскому корню и которое нельзя объяснить только из того языка, на котором говорят в историческое время на данной территории; значение такого названия должно относиться к семантическому полю воды, кроме того, данный гидроним должен иметь хотя бы одно соответствие на территории Европы в виде другого древнего названия со сходной структурой (Васильева Н.В. О термине и понятии «древнеевропейские гидронимы» // Ономастика Поволжья. М., 2001. С. 106-112). Приведенный комментарий можно дополнить словами немецкого исследователя А. Пауля, писавшего о том, что концепция, получившая название «древнеевропейской гидронимии», возводит топонимику к наследию первых индоевропейских переселенцев в Европе, давших названия рекам ещё до расхождения индоевропейских языков на разные группы.
Надо сказать, что в немалой степени благодаря трудам названных немецких ученых удалось обнаружить и сходные с Волгой древние названия рек, выходящие за пределы территорий, населенных носителями как финно-угорских, так и балтских языков. Это – река Влга в бассейне Лабы (Чехия) и река Вилга в бассейне Вислы (Польша). Однако как показывает ситуационный анализ, пока эти данные на вопрос о происхождении русской Волги, а вместе с этим и на вопрос происхождения русских имен Олег и Ольга кардинального влияния не оказали, но тем не менее, введение их в научный оборот важно.C позиций сегодняшнего дня совершенно очевидно, чем вызвана недостаточная изученность древнейшей индоевропейской гидронимии Поволжья. Кто были те индоевропейские первопоселенцы в Европе? Сейчас мы знаем, что это были представители гаплогруппы R1a или арии и древние русы. Но для ученых советского периода понятие древние русы было связано с историографическими сложностями, названными в самом начале статьи, и под гнетом этих сложностей волею науки так было определено, что по Восточной Европе с древнейших времен бродили все, кто угодно: от иранцев до финно-угров и балтов – все, кроме древних русов.
Ну, а для немецких ученых по своим политическим причинам до сих пор нежелателен термин арии. Отсюда у немецких исследователей и такие обтекаемые термины как древнеевропейские дославянские корни и пр. В начале работы над моей концепцией о древних русах как насельниках в Восточной Европе я также использовала сходные термины за неимением лучшего: индоевропейский субстрат, связанный с русской историей и т.д. (Грот Л.П. О Рослагене на дне морском и о варягах не из Скандинавии // Слово о Ломоносове / Изгнание норманнов из русской истории. Вып. 3. М., 2012. С. 465-490), но теперь ДНК-генеалогия помогла многое прояснить, поэтому в последних работах я стала писать арии и древние русы.
Варианты имен Олега и Ольги в русских источникахПроблемы, связанные с изучением индоевропейских корней восточноевропейской гидронимики, это и проблемы, связанные с изучением личных имен Олега/Вольги/Вольга и Ольги/Волги/Вольги, ибо как было показано выше, эти антропонимы неразрывно связаны с восточноевропейской гидронимикой.Соответственно, древнеевропейский корень *el-/*ol-, выделенный сторонниками концепции древнеевропейской гидронимии в восточноевропейских гидронимах (Волга, Волхов) и относимый ими к так называемому дославянскому периоду, т.е. к периоду до расселения восточноевропейского славянства, хорошо укладывается в рамки моей концепции о древних русах, как одном из древнейших носителей индоевропейских языков в Восточной Европе. Тем более, что по свидетельству Н.В. Васильевой, ни в кельтском, ни в древнегерманском нет корня *el-/*ol-. Но зато этот корень очень хорошо представлен в русской топонимике и в антропонимике, созданных древними русами до миграций в Восточную Европу представителей гаплогруппы N1c1.
Этот древнеевропейский корень *el-/*ol- образует и имена Олега и Ольги. О тождестве Ольги и Ельги как вариантов одного и того же древнерусского имени, не имеющего ничего общего со скандинавскими именословами, было уже сказано. В источниках сохранились во множестве варианты использования имени Ольга с различным чередованием основы. Пример из ПВЛ: «…и повеле Ольга воемъ своимъ имати… И възложиша на ня дань тяжьку… а третьяя Вышегороду к Ользѣ; бѣ бо Вышегород град Вóльзинъ. И иде Вóльга по Дерьвьстѣй земли …и по Днѣпру перевѣсища и по Деснѣ, и есть село ее Ольжичи и доселе» (ПВЛ. Подготовка текста, перевод, статьи и комментарии Д.С.Лихачева / Под редакцией В.П.Адриановой-Перец. 3-е изд. СПб., 2007. С. 29).
М. Халанский сообщает о том, что в городе Льгове Курской губернии существует предание об основании города Льгова княгиней Ольгой. Город впервые упомянут в Ипатьевской летописи под 1152 году под названием Ольгов. В паре Ольгов – Льгов сохраняется только корневое л-. В его работе приводятся различные варианты названия пýстыни в Курской губернии, которые в подлинных актах архива курской консистории зафиксированы и как Волпиновская пустынь, и как Льпиновская пустынь, а также как Илпиновская пустынь. Такие корневые чередования как вол-/ль/ил- естественны для русского языка, что иллюстрируется Халанским на примере слова вольгота/льгота/ильгота. Последний вариант чередования напоминает также о варианте Волга/Вилга.
Посмотрим теперь на имя Олег. Исследователь XIX в. М. Халанский собрал множество вариантов, которые разные древнерусские памятники сохранили для имени Олег. В летописании это: Олъгъ, Олегъ, Олгъ в Лаврентьевской и Ипатьевской летописях, но в падежных формах Олгомь и Олгови; кроме того, есть такая форма имени как Ольгá (Хронограф XVII века, сп. Московской Синодальной библиотеки № 135). Встречается в летописях и написание имени Олега с начальной в-. От именительного падежа имени Волгъ есть падежная форма по Волзѣ (ПСРЛ, IX, 18, прим. г) аналогично вариантам женского имени Вóльга и Ольга. Но есть варианты и с опущением начального о: Легъ, Лга (ПСРЛ, IX, 25, прим. н и 15, прим. 5); сравн. Лжичи при Олжичи, Ольжичи (Ип. л. 315) (Халанский М. К истории поэтических сказаний об Олеге Вещем // Журнал Министерства народного просвещения. СПб., 1902. С. 322). В онежских былинах для Вольги имеется вариант Волья: молодой Волья-то Всеславьевич/Щеславьевич, молода Волью Всеславьевича (Гильфердинг А.Ф. Онежские былины, записанные А.Ф. Гильфердингом летом 1871 года. СПб., 1873. № 32). Очевидно, что в приведенных вариантах былинного имени Вольгá и Волья корнем является вол-.
Рассуждая о закономерности перехода о в е, Халанский распространяет примеры такого перехода не только для женской формы имени Ольга/Ельга, но и на его мужской вариант Олег из формы Волья. Халанский приводит такие примеры, как Евпатiй – Олпатiй, Елиферiй – Олухвїръ, Есипъ – Осипъ. Поэтому по его убеждению, для такого варианта женского имени Ольга как Ельга логично предположить мужской вариант для Олега как Ельг. Халанский упоминает Эриха Ляссоту, в 1594-м году посетившего Киев и оставившего сведения о некоторых лицах древнерусского эпоса, в частности, о матери Владимира Юлзѣ и о богатыре его Ельѣ Моровлине. Халанский обращает внимание, что народную южнорусскую форму имени Елья Ляссота передал как Elia. В фонетическом отношении, по его мнению, Елья (Elia) должно считаться вариантом Волья, и как при Волья имелся вариант Вольгá, так и при Елья следует предположить форму Ельгá.
Согласно Халанскому, имя богатыря Elia из записок Ляссоты есть старый народный южнорусский вариант имени Олег, восходящий к основной форме *Елъгъ или *Елъгá. Подтверждение своей мысли Халанский видит в древненемецкой поэме «Ортнит», где действует герой Eligas или Eligus, и данное имя есть вариант от Олъгъ и Ольгá в форме Елъгъ и Ельгá. Имя русского короля или künig von Reussen изображалось в разных формах. Помимо Eligas/Ilias в редакции поэмы, входящей в печатное издание Heldenbuoch 1477 г. и воспроизведенное A.Келлером в 1867 г. Но в прозаическом введении к Heldenbuoch тот же самый герой назван Elegast. Халанский напомнил, что предположение о существовании в древнерусском языке формы Елгъ как варианта Олъгъ высказывалось также Д.И. Иловайским (Халанский М. Указ.соч. С. 317-338).
Рассуждения Халанского об имени Eligas в древненемецких эпических произведениях как передачи русского Елъгъ/Олъгъ представляются логичными. Для архаичных антропонимов было обычным образование парных имен, т.е. таких имен, которые могут принадлежать как женщинам, так и мужчинам: Кир – Кира, Марин – Марина. Но традиция сохраняла парные имена неравномерно. Например, как отмечали Суслова и Суперанская, в официальных русских перечнях имен Августин числился, а Августина нет, не числились такие мужские имена как Дарий, Елен, Олимпиад, или не числились такие женские имена как Леонида, Модеста, Октавия и т.д.
Выявление парности мужских Вольгá/Елъгъ/Олъгъ и женских Вóльга/Ельга/Ольга имен, функционировавших в древнерусской традиции, важное свидетельство архаичной природы этих именных пар и их укорененности в русской антропонимической культуре. Эти имена получали распространение в общеевропейской устной традиции и становились этническими маркерами русских правителей. Eligas/Ilias как отражение русского Елъгъ/Олъгъ лишний раз свидетельствует о том, что христианизация языческого именослова происходила при помощи «наложения» новых библейских имен на созвучную языческую основу. Сейчас имя Eligas künig von Reussen переводится в современных изданиях как Илья, хотя использованные Халанским ранние издания показывают, что путь к этому христианскому имени шел от древнерусских языческих Eligas и Elegast таким же образом, как от языческого Данслава/Данши – к библейскому Даниилу.
Особой разновидностью былинного имени Вольги/Вольи является имя такого мифологизированного древнерусского героя как Волх Всеславьевич. По определению В.В. Иванова и В.Н. Топорова, сюжет о Волхе Всеславьевиче (реже – Вольгá Буславлевич или Святославьевич) принадлежит к наиболее архаичному слою в русском былинном эпосе (Иванов В.В., Топоров В.Н. Волх // Славянская мифология. М., 1995. С.108-109).
Надо сказать, что норманистами (в частности, Мельникова Е.А.) предпринимаются попытки представить эпические древнерусские имена былинных героев Вольги и Волха как былинную трансформацию скандинавского имени Helgi в восточнославянской языковой среде. Тогда сам древнерусский эпос, промышлениями норманизма, предстает плодом нечестивого (т.е. вымышленного) союза мировоззрения скандинавских викингов (напоминаю еще раз, что слово викинг означает пират и не более того) – якобы носителей дружинного эпоса с некими аморфными местными верованиями и понятиями восточнославянского языческого мировоззрения. Что можно сказать по этому поводу? Абсурдность исходного момента о скандинавском Хельги для имени Олега вынуждает норманизм плодить абсурд в бесчисленном многообразии форм.
Здесь же следует отметить, что в русском фольклоре запечатлелся и образ княгини Ольги. Так, личность княгини Ольги отразилась в таком специфическом жанре как народные исторические песни или, как их называет С.Н. Азбелев, исторические баллады. Историческим песням, пишет С.Н. Азбелев, принадлежит особое место в системе жанров русского фольклора. Основная масса этих песен относится к эпическому роду поэзии, но есть и принадлежащие к песенной лирике: в таких произведениях – не повествование об исторических событиях, а передача эмоционального отношения к ним; часть исторических песен могут быть определены как лиро-эпические… Самые древние русские исторические песни не сохранились. Что песни такого рода существовали во множестве задолго до образования древнерусского государства, можно догадываться по скупым упоминаниям византийских историков… При всей своей конкретности, прямой, как правило, соотносимости с историческим событием историческая баллада не фактографична. Она в той или иной степени – всегда художественное обобщение народных впечатлений от исторического события (Российская история в зеркале русской поэзии: Россия Романовых в исторических песнях / Под общ. ред. В.Е. Захарова: сост., предисл. и коммент. С.Н. Азбелева. М., 2013. С. 3-7).
Исторические песни, изображающие личность княгини Ольги, были записаны П.В. Киреéвским и приведены в работе Халанского. Княгиня Ольга запечатлена в данной исторической песне как великая правительница и как яркая масштабная личность: с нею можно думу подумати и слово промолвити, она красавица, какой не видывали, она русскую умела больно грамоту и четью-пѣтью горазда церковному, она «грозная», была поляницей, т.е. богатыршей, когда она умерла, плакали по ней богатыри, называли ее «матушкой» (Халанский М. К истории поэтических сказаний об Олеге Вещем // Журнал министерства народного просвещения. СПб., 1903. С. 24).
Древнерусская сакральная традиция в именах Олега и ОльгиC какими понятиями роднятся имена Олег/Вольгá/Вольг и Ольга/Вóлга/Вóльга, если рассматривать их не в традициях шведской гипербореады, породившей норманизм? Продолжим для этой цели разговор об имени великой русской реки Волги.Волга занимает совершенно особое место в древнерусской традиции, именуясь как Волга – матушка и как Волга – русская река. По-моему, теперь совершенно очевидно, что название Волга было рождено древнерусской традицией, т.е. традицией, идущей от древних русов, в силу чего имя Волга лучше и проще всего объясняется из русского языка. От древнерусского корня вол-/вл- рождаются как слова, связанные с водной стихией (влага, волглый), так и слова, связанные с материнским началом (влагалище, т.е. место истока, исхода жизни). В словаре Даля с Волгой связано выражение: «Волга всем рекам мати». Поэтому Волга для древних русов была такой же священной рекой, как для ариев была река Сарасвати: «обладательница вод», т.е. главная священная река и богиня, персонифицирующая эту реку.
Родство Волги и Волхова говорит о родстве имен Вольгá/Вольг/Олег и Волга/Вóльга/Ольга со словами от этого же корня, связанными с сакрально-мистическим содержанием: волхование, т.е. чародейство с помощью воды, волхвы и волховницы как древние жрецы и жрицы, Волхв – Вольга и Волховская коровница, Волхова. Былинные герои князья-чародеи и богатыри Волхв Всеславьевич и Вольга Святославьевич – перерожденцы великого древнерусского божества Волоса. Однокоренным с именами Вольгá/Вольг/Олег и Волга/Вóльга/Ольга выступает Волос/Велис – величайшее божество древних русов, всемогущий владыка трех сфер: небесного мира божественного солнца, мира живой и плодоносящей природы (урожая и скота – богатства человека) и подземно-подводного, т.е. потустороннего мира, где божество выступало в образе грозного змея-крокодила (подробнее здесь).
Само слово власть родилось от этого же корня. Поэтому древнерусские волости явно перекливаются с волошками – местами, где священные ритуалы/предсказания совершались древнерусскими жрецами и жрицами. Но тогда летописное «володеть и править» в тексте приглашения варяжских братьев следует понимать как «осуществлять сакральные и административные функции». Слово велий, т.е. великий тоже образовалось от этого корня. Гиганты древнерусских преданий великаны или волоты происходят от этого же корня.
Корень этот поистине неисчерпаем, вот почему имена, от него образованные, обладали такой магической энергетикой и всегда были в числе любимых русских имен. Имя Олега, по наблюдениям Иловайского, встречалось до XIV в., а женское имя Ольга вошло и в христианские именословы. Но эти имена сделались популярны не только у русских.
Распространенность имен с древнерусским корнем *el-/*ol- в ЕвропеИмена с корнем *el-/*ol- и соответственно, родственные именам Олега и Ольги, получили популярность в Европе. В словаре древнеиллирийских имен Ханс Краэ зафиксировал имя Olcias, вар. Olciae (Olci), Holcias (Oλκιαυ, Oλκια, Oλκιας) у двух лиц. Одним из них был полководец Македонии Olcias (Oλκιαυ), упомянутый писателем македонского происхождения Полиеном (II век). Аналогичное имя с вариантами Olciae/Olci (Oλκιας, Oλκιαυ, Oλκια) носил свергнутый король Иллирии в подложном завещании Александра (Krahe H. Lexikon altillyrischer personnamen. Heidelberg, 1929. S. 56, 80).Здесь же надо вспомнить сведения о сербском городе Ольгуне у Гедеонова, который напоминал, что у Плиния этот топоним пишется как Olchinium, а у Тита Ливия и Птолемея как Olcinium, что у Константина Багрянородного переходит в форму Еλϰύνιον, т.е. наблюдается тот же переход, как Ольга и Ельга/Eλγα (Гедеонов С.А. Варяги и Русь. М., 2005. С. 182-183). У Краэ этот топоним приводится как иллирийский Olcinium. В наши дни это город в Черногории, название которого известно как Ульцин/Ульцинь. Чередование ол-/ул- понятно и естественно для русского языка. Соответственно, и вышеназванные именные варианты легко узнаваемы и как имена из древнерусского именослова: в иллирийском и македонском Олькиас или Ольки виден древерусский Олегъ/Олгъ и Ольгé, как князь рязанский Олгъ Иванович (по типу: Садкé – купец).
Вариант Holcias от Olcias еще раз наглядно свидетельствует, что в иноязычных именословах имена Олега и Ольги могли получать знак придыхания h, но эти варианты были всегда вторичны относительно древнерусского оригинала.
Древнерусское имя Олег/Вольгá, связанное и с понятием власти, и с сакральной силой теонима Волоса/Велеса, явно обладало мощной притягательной силой для заимствования его в литературные произведения и в произведения устной традиции соседних народов. Так очевидно появились и имя македонского полководца Олькиаса, и имя иллирийского короля Олькиаса/Ольки, от той же древнерусской именной основы произошла форма имени Eligas künig von Reussen в германских эпических сказаниях.
Идем дальше. В гуннских именах VI в. встречается Ольдоганд – имя, явно заимствованное из древнерусского именослова, как и многие другие имена индоевропейского происхождения, принимавшиеся гуннскими предводителями. К этой же эпохе принадлежит имя легендарного короля Олимара из Русции/Rusland (Rusciam), действовавшего в «Деяниях данов» Саксона Грамматика (Saxo. Danmarkskrøniken. Aschehoug Dansk Forlag, 1999. Bd. 1. S. 179-185). События, в которых участвует Олимар, относятся к легендарной части труда Саксона Грамматика, но имя Олимара, по замечанию А.Г. Кузьмина, находит аналогию в объединенной генеалогии герулов, вандалов и венедов, согласно «Генеалогическим таблицам» Хюбнера. Время жизни короля русов/рутенов Олимара относится к эпохе взаимоотношений королей данов с гуннами (Кузьмин А.Г. Начало Руси. М., 2003. С. 330-331).
Среди личных имен, образованных от именного компонента ол-, следует указать династийное имя Ольдржихов (Удальрихов), князей Моравии и Брно, а также князей Моравии в Оломоуце. В современных именословах чехов встречаются имена Olek/Alek, перекликающиеся с именем короля Иллирии Olciae/Olci у Краэ, а также имена Oleg, Olha. От этого же именного компонента ол-/ел- с перехдом в ал- образованы имена великого князя литовского Ольдгерда или Альгирдаса, а также – литовского князя Ольгимунта/Эльгимонта (XIV в.).
Южнобалтийское побережье пестрит названиями, родственными имени Волги. Они пронизывают Южную Балтию с востока до запада и связаны с крупнейшими древними религиозными центрами балтийских славян. Несложно предположить, что названия религиозных центров должны восходить к соответствующим теонимам. В первую очередь, следует назвать крупнейший поморский торговый центр Волин, а вблизи него Щецин – мать городов поморских, где был храм бога Триглава. Далее за ним Вологощь (ныне Вольгаста или Wolgast). В Волгасте находился храм Яровита, грозного бога войны, а также весенней яри и плодородия. У немецких хронистов это название выступало в вариантах Волигост/Олигост/Hologost/Hologast. Вот вам и подтверждение: славянский Волигост или Олигост, а у немцев Хологаст, таким же образом и славянская Вольга/Ольга/Елга у немцев превращалась в Хелгу.Неподалеку от Вольгаста есть и небольшое озеро на острове Узедом (Узнам) под названием Вольгастзе (Wolgastsee) или Вологощское озеро. В Передней Померании рядом со Штральзундом есть поселок Velgast. В земле Саксония-Анхальт, рядом с г. Хавельберг есть деревня Vehlgast. В земле Шлезвиг-Гольштейн известен населенный пункт Walksfelde, что есть измененное славянское название Walegotsa, что зафиксировано на памятном камне (за уточнения топонимики приношу благодарность А.Паулю).Высказывались предположения, что все важнейшие божества южнобалтийских славян: Триглав, Яровит, Свентовит суть одно и то же божество под разными именами. Возможно, это так и есть, и Русь с Южной Балтией были связаны одной древней верой. Ведь и имя Волоса – это не имя бога, а только иносказательное прозвище. Но это прозвище отразилось в перечисленных южнобалтийских святилищах. Вот какой древностью и силой веет от древнерусских имен Олега и Ольги!
Имя Олег и его соответствия в иранских и тюркских именословахПРОДОЛЖИТЬ ЧТЕНИЕ НА САЙТЕ
matveychev-oleg.livejournal.com
Статусы про любовь
Статусы про безответную любовь
Статусы про жизнь
Прикольные статусы
Грустные Статусы про любовь
Статусы про Разбитое сердце
Статусы про парней
Статусы для девушек
Статусы про зиму
Статусы про лето
Статусы про осень
Статусы про весну
Статусы про школу
Статусы про одиночество
Статусы про День Рождения
Статусы про детей
Статусы про пятницу
Статусы про работу
Статусы про свадьбу
Статусы про глаза
Статусы про смерть
Статусы про армию
Статусы про отпуск
Статусы про боль
Статусы про мужа
Статусы про блондинок
Статусы про брюнеток
Статусы про счастье
Статусы про дружбу
Статусы про обиду
Статусы в Контакте
Статусы для Аськи
Для Одноклассников
Статусы для Агента
Статусы для Квипа
Интересные статусы
Классные статусы
Красивые статусы
Смешные статусы
Прикольные статусы про любовь
MnogoStatusov.RU